– Приезжай, – голос в наушниках был усталым.
– Как всегда? – спросил Тихон.
– Даже круче.
Бармен Коля оказался прав. Сегодня отец был не просто пьян. Он был, что называется, в дрова. Когда Тихон привычным движением подхватил папу под мышки, ему показалось, что поднимает чурбан.
– Я такси вызвал, – предупредил Коля. – С его телефона. Сейчас подъедет.
В такси Тихон мечтал об одном – чтобы отец не проснулся. И так перед водителем стыдно. Но отец проснулся. Осмотрелся.
– Выглядишь как чмо, – с трудом выговорил он.
Тихон не ответил. Тогда Виктор обратился к водителю:
– Ты не смотри, что у него в ухе дырка! И прическа… как у… этого! Он мужик! Он о-го-го!
Водитель вежливо улыбнулся.
– Молодой еще! – продолжал убеждать его Виктор. – В институт не пошел… Занимается хрен знает чем. Рисуночки рисует!
Он снова повернулся к сыну:
– Ты когда фигней бросишь заниматься? Стыдно же! Лось сохатый, а малюет…
Папа попытался изобразить, что именно малюет Тихон. Вышло нечто замысловатое.
– Я же ему свой бизнес передать собираюсь! – Виктор снова переключился на таксиста. – У меня же… сеть ресторанов… в перспективе. А он…
– Я вообще-то работаю, – не выдержал Тихон.
– Работает он! Табуретки строгает… Нет, ты когда за ум возьмешься? Фамилию позоришь… И что у тебя с волосами?! Причешись!
К счастью, они приехали. Тихону пришлось волочь отца до подъезда. Папа путался в ногах, бормотал, что он сам, и это сильно замедляло перемещение.
Когда он наконец угомонился и затих на диване, Тихон стащил с него обувь и посмотрел на часы. До прилета Арины оставалось сорок минут. Ни о каком автобусе речи уже не было.
Поколебавшись секунду, Тихон взял отцовский мобильник и запустил поиск такси. В «Примечаниях» написал: «Двойной тариф, если доставите в аэропорт к 20:40». Тут же отозвалось несколько охотников. Тихон выбрал самый дорогой вариант – отец за сегодняшнее ему был должен.
* * *
Чуда не произошло. Даже двойной тариф не помог.
Тихон выскочил из такси в начале десятого, на ходу набирая Арину.
– Не, ну я так не играю, – сказала она, – я надеялась на торжественную встречу с цветами у трапа…
– Ты уехала? – спросил Тихон.
– Конечно, – сказала Арина, – заплакала и уехала. Разочаровалась в тебе. И в жизни. И вообще.
– Где ты? – спросил Тихон, постепенно успокаиваясь.
– Голову направо поверни, – сказала Арина.
Она стояла у барной стойки небольшого кафе.
– Ой, черт, – вырвалось у Тихона, – в жизни бы не узнал.
– На себя посмотри, – засмеялась Арина.
Худющая, высокая, в смешном платье до пят и с волосами, небрежно собранными в пучок. Рядом с ней стоял чувак. Явно иностранец.
– Это Джон. Американец. В самолете познакомились, – сказала Арина.
Джон лучезарно улыбнулся.
– Быстро бежал? – спросила Арина. – Спешил? Наверное, нужно тебе отда-а-ать…
Арина полезла в рюкзак и нарочито долго там копалась. А потом быстро достала конверт.
– Та-дам! – сказала она.
Тихон даже не пытался изобразить равнодушие. Схватил конверт.
– Дома почитаю, – сказал он.
– Ну уж нет! – возмутилась Арина. – Я, между прочим, тоже имею право взглянуть! В конце концов, я, можно сказать, стояла у истоков. Показывай давай!
И Тихон почти не дрожащими руками вытащил из конверта письмо.
Джон вытянул шею. Арина лихо затараторила по-английски.
– Тихон рисует комиксы. Сейчас китайцы ищут художников для своих маньхуа, причем европейских художников, хотят атаковать Запад. У Тихона уже толстое резюме: пара бумажных книг, одна экранизация, куча веб-работ. Да и куча дипломов. Но вот это, – она кивнула на письмо в руках Тихона, – козырной туз в его колоде.
– Окей, – сказал американец, – а что за туз?
– Рекомендательное письмо от Миядзаки. Ты знаешь, кто такой Миядзаки?
Джон отрицательно мотнул головой.
– Я тебе покажу, – сказала Арина. – Короче, это зе бест в Японии. Я через друзей подсунула ему пару работ Тихона. Миядзаки понравилось, он написал рекомендацию для китайцев.
Джон широко улыбнулся:
– Это великолепно!
– Когда будешь заявку посылать? – спросила Арина у Тихона.
– Сегодня ночью, – ответил Тихон.
Текст, любовно выведенный на бумаге, начал плясать перед глазами. Тихон попытался зацепиться взглядом за что-нибудь. Таким якорем стал иероглиф «хайру».
Простой и ясный.
Крылья перед взлетом.
Тихон почувствовал, как зачесались плечи – там, где раскинулись нарисованные крылья.
Настоящие.
