На самом деле им было невыразимо грустно. Иногда Эрика, просушивая волосы феном, могла вдруг заплакать. В такие минуты она думала, что с радостью отказалась бы от своей блестящей карьеры ради счастливого брака. Гарольд иногда с тоской смотрел на супружеские пары их с Эрикой возраста, которые прогуливались, нежно взяв друг друга под руку. Представить себе такую прогулку с Эрикой Гарольд уже не мог. Для него, как и для Эрики, главным источником удовлетворения долго была работа, но вдруг этого оказалось недостаточно. Гарольд никогда не думал о самоубийстве, но если бы ему в такую минуту сказали, что он болен смертельной, неизлечимой болезнью, он принял бы эту новость с полнейшим равнодушием.
Одиночество
Поведение Гарольда и Эрики было абсолютно лишено логики. Они оба хотели возродить свое семейное счастье, но их, словно в капкане, держали тиски отрицательных обратных связей. Они оказались в порочном кругу одиночества
. Одинокие люди склонны критически относиться к окружающим, строго судить их, а это еще больше усугубляет одиночество. Еще один порочный круг – это круг печали. Оба ощущали болезненность своих эмоциональных отношений и чувствовали, что супруг не получает никакой радости от общения, но это побуждало их еще больше отдаляться друг от друга, повинуясь инстинкту эмоционального самосохранения. Есть еще и порочный круг фатализма: чем больше человек думает, что не может ничего сделать, тем более пассивным и подавленным он становится.
За последние несколько лет Гарольд сильно прибавил в весе. Жир откладывался на талии, как обычно бывает при постоянном, хроническом стрессе. И он стал много пить. Повинуясь выработанной с годами привычке, Гарольд пытался рассмотреть свою печаль как философскую проблему. Но на этот раз он заблудился в дебрях стоической философии. Он заключил, что люди рождаются на свет отнюдь не для того, чтобы быть счастливыми. Жизнь – страдание, говорил он себе, и если не считать брака, жизнь его сложилась на удивление хорошо. Он изо всех сил старался не обращать внимания на то, что происходит дома, старался выработать у себя иммунитет к своим собственным чувствам.
Эрика же смотрела на свой распадающийся брак сквозь призму мирского успеха. Видимо, Гарольд завидует ее достижениям. Наверное, он чувствует себя неудачником и стремится возложить на нее вину за собственное унижение. Когда они поженились, Гарольд был умнее и тоньше Эрики, но теперь она обладала куда большей сметливостью, более адекватными социальными навыками, «умением жить», тем, что французы называют savoir faire. В обществе она, а не Гарольд, привлекала к себе внимание. Она была сверкающей звездой. С ее стороны было роковой ошибкой вступить в брак с человеком, начисто лишенным честолюбия, и теперь она расплачивается за эту ошибку молодости. Подсознательно Эрика стремилась избавиться от этой проблемной части своей жизни. Она стала еще реже бывать дома, а когда приходила, вела себе еще более отчужденно. Так было легче утешить душевную боль.
Существует стереотип, согласно которому мужчины в среднем возрасте чаще бывают инициаторами развода, чем женщины: они, мол, находят молодую жену и уходят от старой. На самом деле в 65% случаев инициаторами развода в возрасте старше 50 лет бывают женщины
. Многим просто становится не нужен супруг, надоедает заботиться о нем и хлопотать по дому, не получая взамен ни любви, ни внимания. Эрика тоже начала подумывать о будущем, о возможном разводе и его последствиях для нее и Гарольда. Как бы им развестись без ссор и скандалов?
Уныние
Однажды, после очередной мелочной ссоры из-за какого-то пустяка, Эрика сказала Гарольду, что будет искать себе квартиру. Наверное, им стоит развестись. Она говорила спокойно и рассудительно. Она считает, что дело давно идет к разводу. Впервые она задумалась о нем еще десять лет назад. Прежних отношений между ними, видимо, уже никогда не будет. Да что говорить, лучше бы им было вообще никогда не жениться.
Когда эти слова сорвались с губ Эрики, ей показалось, что она прыгнула в пропасть. Теперь пути назад нет. Мысли ее метались. Как она объяснит развод своим многочисленным кузинам и кузенам, что скажет сотрудникам? Как она мыслит себе свою будущую личную жизнь? Завести новый роман? Какова будет официальная версия развода?
Гарольд не выказал ни потрясения, ни удивления, не сделал и следующего – напрашивающегося – шага. Он не стал говорить об адвокатах, не стал предлагать свои варианты раздела имущества. Он просто выслушал Эрику, а потом вдруг сказал, что надо бы вызвать кровельщика: крыша прохудилась. И отправился на кухню, налить себе стаканчик виски.
Следующие дни и недели прошли так, словно ничего не было сказано. Они оба вернулись на свои прежние, непересекающиеся орбиты. Но Гарольд чувствовал, что в его душе сдвинулись с места какие-то тектонические плиты. Отношение человека к жизни может радикально измениться, хотя внешне в ней не происходит ничего нового.
Однажды, через несколько недель после заявления Эрики, Гарольд обедал в дешевой пиццерии. Он смотрел в окно, на стоящую напротив школу. Была перемена. На покрытый асфальтом школьный двор высыпали десятки детей. Они носились, ссорились, дрались, мирились и играли. Удивительное дело: стоит выпустить детей на любую пустую площадку, и они тотчас наполнят ее буйным весельем.
Когда они с Эрикой поженились, Гарольд ни минуты не сомневался в том, что у них будут дети. Он твердо знал, что во всех семьях должны быть дети. Но в первые несколько лет их брака Эрика была с головой погружена в работу. И время для того, чтобы завести ребенка, всегда оказывалось неподходящим. Однажды, на пятом году их брака, Гарольд во время какого-то разговора вскользь сказал, что хотел бы иметь детей.
– Нет, только не сейчас! – закричала в ответ Эрика. – Когда ты прекратишь приставать ко мне с этим?
Гарольд обескураженно замолчал. Эрика стремительно выбежала из комнаты.
Это был единственный раз, когда они говорили о детях. Но на самом деле эта тема была важнейшей в их жизни. В ней заключалось их главное противоречие, это была раковая опухоль, разъедавшая их брак. Но они никогда больше не возвращались к ней.
Гарольд думал о детях каждый день, но боялся снова поднимать этот вопрос. Он всячески уклонялся от конфликтов с Эрикой, понимая, что в борьбе с этой волевой женщиной у него просто нет шансов на победу. Но он надеялся, что самой своей пассивностью и покорностью сумеет в конце концов убедить ее в своей правоте. Она увидит, как он хочет ребенка, проникнется сочувствием, родит, и это принесет им счастье.
Эрика прекрасно видела его пассивно-агрессивную позицию, и это еще больше ее отталкивало. Гарольд про себя кипел от злости, что она приняла решение о детях без его участия. Это самое важное решение в их жизни, но она даже не подумала советоваться с мужем.
Гарольд часто во всех подробностях вспоминал тот единственный разговор о ребенке. Он не мог понять, что именно вызвало такую бурную реакцию Эрики. Может быть, тяжелое детство оставило в ее душе неизгладимые шрамы? Может быть, она поклялась никогда не приводить в этом мир детей, чтобы они не стали такими же несчастными? Может быть, все дело в том, что она слишком привязана к работе, и это ослабляет ее материнский инстинкт? Иногда ему хотелось заставить жену родить, но он отметал эту мысль: разве можно родить дитя против своей воли?
