Ученые спорят о точной структуре этих модулей. Хайдт, Грэм и Брайан Носек определили пять ключевых нравственных отношений: прежде всего, это отношение «справедливость / взаимная полезность», включающее в себя проблему равного и неравного обращения. Затем отношение «причинение боли / забота», в которую входят такие понятия, как эмпатия и сострадание к чужой боли. Есть также отношение «авторитет / уважение». Человеческие общества выстраивают различные иерархии и реагируют нравственным неприятием на те случаи, когда к вещам, имеющим общепринятый авторитет (включая и само это общество), относятся без должного уважения
.
Существует отношение «чистота / отвращение». Модуль отвращения, вероятно, изначально должен был вызывать чувство отторжения от вредной или небезопасной пищи, но впоследствии в него был включен и нравственный компонент – теперь он удерживал нас от грязи и ядов не только материального, но и идейного порядка. Студентов Пенсильванского университета как-то спросили, что бы они почувствовали, если бы их попросили надеть свитер Адольфа Гитлера
. Студенты сказали, что это было бы отвратительно, словно моральные качества Гитлера – это вирус, которым можно заразиться.
И, наконец, последним и самым сложным является отношение «группа / лояльность». Люди всегда разделяются на группы. Они интуитивно хранят верность членам своей группы независимо от того, насколько произвольны критерии принадлежности к ней, и чувствуют отвращение к тем, кто нарушает кодекс верности. Люди отличают членов своей группы от чужаков всего за 170 миллисекунд
. Как только это различие проведено, запускаются различные паттерны активности. Так, например, у представителей белой и монголоидной расы, когда они видят, как представителю их этнической группы причиняют боль, возбуждается передняя поясная извилина в коре головного мозга
. Однако если страдания переносит человек, не относящийся к их группе, активация поясной извилины оказывается не такой сильной.
Моральная мотивация
С точки зрения интуитивистов, подсознательная сфера души – это ристалище импульсов, воюющих за господство. Интуиция может быть глубоко эгоистичной. Интуиция может быть глубоко социальной и нравственной. Социальные побуждения могут конкурировать с асоциальными. Очень часто социальные импульсы вступают друг с другом в конфликт. Сострадание и жалость могут проявиться за счет доблести, твердости и силы. Добродетель мужества и героизма может вступить в конфликт с добродетелью смирения и покорности. Добродетель сотрудничества может противоречить добродетели здорового соперничества. Наши добродетели и достоинства необязательно дополняют друг друга, необязательно укладываются в некую логическую схему. Мы можем рассматривать и оценивать любую ситуацию со множества разных точек зрения, и не всегда эти точки зрения совместимы одна с другой.
Это означает, что проблема жизни до сих пор не решена удовлетворительно. В дни расцвета Просвещения философы пытались втиснуть мораль и нравственность в рамки логических правил, которые, в свою очередь, вытекали бы одно из другого с математической точностью. Но это невозможно, учитывая невероятную сложность человеческого бытия. Наш мозг приспособлен к жизни в падшем мире, а не в мире гармоничном и совершенном. Любой индивид располагает множеством нравственных «я», которые пробуждаются в ответ на то или иное обстоятельство. Мы морально многообразны.
Тем не менее у нас есть мощный стимул, заставляющий нас быть настолько нравственными, насколько это возможно (или оправдывать себя, когда наша нравственность оказывается под вопросом). Но обладание этим универсальным нравственным чувством не означает, что люди всегда или хотя бы часто ведут себя хорошо и достойно. Это чувство проявляется в большей степени тогда, когда мы восхищаемся своими поступками, чем когда их совершаем; оно относится скорее к нашим нравственным критериям, чем к нашей способности жить в соответствии с ними. Тем не менее нам свойственно сильнейшее желание быть и считаться высоконравственными людьми.
Нравственное развитие
Рационалисты призывают нас философствовать, чтобы стать нравственными людьми. Интуитивисты советуют нам взаимодействовать и сотрудничать друг с другом. Трудно или даже невозможно стать нравственным человеком в одиночку, но в течение столетий наши предки разработали практические способы, помогающие развивать нравственную интуицию и внушать нравственные привычки.
Например, в здоровых обществах повседневная жизнь организована разработанными до мелочей правилами этикета: женщина должна первой выйти из лифта; вилку следует держать в левой руке, а нож в правой. Эти правила вежливости и хороших манер могут казаться тривиальными, но именно они побуждают нас постоянно контролировать самые незначительные наши действия и поступки. Привычные действия заново настраивают и активируют соответствующие нейронные сети головного мозга.
Очень важно также разговорное общение. Даже болтая с приятелями о пустяках, мы одобрительно отзываемся о людях, живущих в согласии с нравственными принципами, и порицаем живущих безнравственно. Мы сплетничаем друг о друге, но даже в сплетнях устанавливаем множество мелких правил того, какое поведение должно приветствоваться, а какого следует избегать. Мы рассказываем друг другу поучительные истории о людях, нарушающих правила, принятые в нашей группе, как для того, чтобы укрепить наши связи друг с другом, так и для того, чтобы напомнить самим себе о моральных стандартах, укрепляющих наши узы.
И, наконец, имеются психологические привычки, насаждаемые общественными институциями. Проживая жизнь, мы постоянно переходим из одних институций в другие: сначала мы проходим через семью и школу, потом получаем в соответствующих учреждениях образование, приобретаем профессию или обучаемся ремеслу. Каждая такая институция живет по своим правилам и обязывает оказавшихся в ее стенах учеников следовать этим правилам. Эти внешние рамки со временем глубоко врастают в нашу плоть и кровь. Журналистская этика воспитывает в репортерах привычку дистанцироваться от людей, о которых они пишут. Ученые имеют определенные моральные обязательства перед научным сообществом. В процессе усвоения правил институций, в которых мы пребываем, мы становимся теми, кто мы есть.
Институции – это пространства идей, которые существовали задолго до нашего рождения и будут существовать после нашей смерти. Человеческая натура может оставаться неизменной тысячелетиями, но учреждения улучшаются и развиваются, потому что они суть хранилища мудрости, завоеванной потом и кровью многих поколений. Род человеческий прогрессирует, потому что прогрессируют его институции.
Член институции испытывает глубокое почтение к тем, кто жил до него и выстроил правила, которые теперь ему выпало хранить и передавать дальше. Политолог Хью Хеклоу пишет
:
Храня и передавая накопленную мудрость, члены общественных институции видят себя в долгу перед будущими поколениями, а не кредиторами, которым что-то должны будущие поколения.
Связь учителя с ремеслом преподавания, связь спортсмена со спортом, связь фермера с его землей – не тот выбор, от которого легко отказаться, когда душевные утраты перевешивают душевные приобретения. В жизни каждого человека бывают долгие периоды, в течение которых он больше отдает общественным институциям, чем получает от них. Институции ценны тем, что в конце концов неизбежно сливаются воедино с самым сокровенным в нас.
