– Ничего! – Бек потащила его к салат-бару. На ней было длинное белое платье и персиковые вязаные сапожки. С точки зрения гардероба, она выглядела как Красавица рядом с Чудовищем.
Очередь потихоньку двигалась вперед.
– Что это было? – спросила Мелоди у девочки невысокого роста, оказавшейся следом за ней. В плотном шерстяном костюме, густо накрашенная, девочка выглядела так, словно тоже попала не на тот концерт. Она была одета так, словно вместо джаза предпочла бы слушать «Легкое радио», взлетая в лифте на самый верхний этаж корпоративного небоскреба.
– По-моему, она ревнует... – застенчиво пробормотала девочка. У нее было очень правильное, симметричное лицо – Бо бы одобрил. И длинные черные волосы, совсем как у Мелоди, только, конечно, более блестящие.
– Да нет! – Мелоди улыбнулась. – Я про этих монстров. Это что, какая-то местная шутка, да?
– Э-э... не знаю! – Девочка тряхнула головой, густые черные пряди упали ей на лицо. – Я тут новенькая.
– Ой, я тоже! Меня Мелоди зовут. – Она широко улыбнулась и протянула девочке руку.
– А я – Фрэнки.
Девочка крепко пожала ей руку.
Между ними проскочила искорка статического электричества. Это было все равно, как схватиться за свитер, когда катаешься на лыжах.
– Ой! – вскрикнула Мелоди и захихикала.
– Извини! – выпалила Фрэнки, сделав виноватую гримаску.
И не успела Мелоди ответить, что ничего, все в порядке, как Фрэнки сбежала, оставив на прилавке свой белый поднос, а на ладони у Мелоди – зудящий след еще одной несостоявшейся дружбы.
Внезапно прямо ей в лицо ударила вспышка фотоаппарата.
– Вы чего?!.
Сквозь хоровод пульсирующих белых пятнышек она увидела убегающую низенькую девочку в черепаховых очках с челочкой карамельного цвета.
– Привет! – сказал знакомый мальчишеский голос.
Белые вспышки перед глазами постепенно начинали тускнеть. Они исчезали одна за другой, как в дешевом спецэффекте, и Мелоди мало-помалу снова обрела нормальное зрение.
И увидела его!
Он был в белой рубашке навыпуск, новеньких, с иголочки, джинсах и коричневых ботинках. Его спокойное, приятное лицо неудержимо расплывалось в улыбке.
– Джексон! – завопила она, с трудом подавив желание его обнять. «А вдруг он просто играет умника?»
– Как дела?
– А ты как?
– А я проболел все выходные!
Он сказал это так, что это вполне могло быть правдой.
– Что, так сильно болел, что даже на звонок ответить не мог?! – выпалила Мелоди. Ну да, они едва знакомы, а она ведет себя так, будто они уже полгода встречаются, ну и что? Может, он это все нарочно!
– Эй, кто тут голодный? – окликнул ее пузатый, как яйцо, черноусый дяденька, стоявший за стойкой. – Чего кушать будем?
– Э-э... – Мелоди с тоской взглянула на последний кусок пиццы с грибами. Но желудок у нее завернулся крендельком и был не готов прямо сейчас переваривать серьезную пищу. – Нет, спасибо, ничего не надо.
И она перешла к более легким блюдам. Джексон последовал за ней.
– Вот какой смысл заносить тебя в быстрый набор, если ты не отвечаешь?
Мелоди бросила на свой поднос гроздь винограда и кекс с черничным джемом.
– А кому отвечать, если никто не звонит? – возразил он. Однако в уголках его рта по-прежнему пряталась мягкая, примирительная, почти игривая улыбка.
– Но я же звонила! – Мелоди рассеянно зажевала виноградину, не успев заплатить. – Целых три раза!
Вообще-то она звонила целых семь раз, но зачем усложнять и без того сложную ситуацию?
Джексон достал из кармана джинсов черный телефон-раскладушку и помахал им у нее перед носом в качестве доказательства. Ни одного сообщения на экранчике не было. Зато был его номер. Номер кончался на 7. А не на 1.
Щеки у Мелоди вспыхнули: она вспомнила отпечаток пальца – ее пальца, между прочим! – на ватмане рядом с номером. Этот-то палец и сделал из семерки единицу.
– Опаньки! – Она смущенно хихикнула, расплачиваясь за свой выбранный наугад обед. – Кажется, я знаю, в чем дело!
Джексон сцапал пачку чипсов и банку «Спрайта».
– Слышь, давай вместе сядем, а? Нет, если тебе не хочется, я все пойму...
– Давай, конечно! – сказала Мелоди и гордо проследовала за своим первым другом в Мерстонской школе (возможно даже, будущим бой-френдом!) в «Зону, свободную от аллергенов».
Две привлекательные девочки, поглощенные своим разговором, попытались протиснуться мимо них. Девочка, похожая на Шакиру, с каштановыми кудряшками и ломтиками мраморной говядины на тарелке, успешно миновала Джексона. Но вторая, с черной челкой и золотистыми прядками в волосах, застряла между плечом Мелоди и синим стулом.
– Осторожней, ты! – бросила она, пошатнувшись на своих золотых танкетках.
– Извини! – Мелоди подхватила девочку под руку цвета кофе с молоком, не дав ей упасть. Но обед девочки ей спасти не удалось. Белый пластиковый поднос шлепнулся на пол. Красные виноградины раскатились по полу, точно бусы с рассыпавшегося ожерелья. Вся столовая зааплодировала.
– Почему люди все время аплодируют, когда кто-нибудь что-нибудь роняет? – спросил Джексон, покрасневший от неожиданного внимания.
Мелоди пожала плечами. Девчонка на танкетках, явно привыкшая находиться в центре внимания, рассылала направо и налево воздушные поцелуи. В своем черно-бирюзовом мини-платьице она была похожа на фигуристку.
Когда аплодисменты затихли, она обернулась к Мелоди, и ее улыбка исчезла, как будто занавес задернули.
– Смотри, куда прешь! – прошипела она.
Мелоди расхохоталась. Похоже, все ссоры старшеклассников начинаются с этой коронной фразы!
– Ну? – не отставала девица.
– Вообще-то это ты на меня налетела! – отпарировала Мелоди. Модная футболка придавала ей смелости.
– Врешь! – рявкнула девчонка с говядиной. Она выпалила это так стремительно, что казалось, как будто она чихнула. – Я все видела! Ты сама налетела на Клео!
На ней были фиолетовые легинсы и черная летная куртка, обшитая мехом под цвет волос. Не совсем то, что ожидаешь увидеть в Бобровом штате. «Показушный штат» здесь как-то больше подходит.
– Клодин, это вышло случайно! – сказал Джексон, явно стараясь сохранить мир.
– Все, я придумала! – Клео облизнула накрашенные губки, словно пробуя блестящую идею на вкус, и ухмыльнулась. – Отдай мне свой виноград, и будем в расчете!
– Еще чего! Ты сама была виновата! – отрезала Мелоди, сама удивляясь собственной храбрости (и внезапно пробудившейся любви к винограду). Все свои пятнадцать лет она только и делала, что отдавала виноград разным нахалам. Хватит с нее!
