– Ой-ей-ей! Как же это ты? Ты в порядке? – на разные голоса защебетала стайка девчонок. Они обступили ее, как нью-йоркские небоскребы. Свежий воздух вокруг Фрэнки наполнился ароматами полудюжины разных духов, вызвав легкий приступ тошноты.
– Мы не нарочно! – сказала одна из девочек и погладила ее по голове. – Мы тебя просто не заметили... Голова не болит?
Этот дружеский жест показался Фрэнки теплее солнышка. Нормалы такие славные!
– Нет, все в порядке! – Она улыбнулась и подняла голову. – Мне даже не очень больно было, я просто испугалась, понимаете?
Блондинка в желто-зеленом костюме чирлидера отшатнулась.
– Какого Шрека... э, да ты что, и правда Шрек, что ли?
– Слушай, то ли тебя очень сильно укачало в машине, то ли у тебя и в самом деле кожа зеленая? – заметила другая блондинка.
– Это что, прикол такой? – спросила третья, на всякий случай отступая подальше.
– Нет, у меня действительно кожа зеленоватая! – Она застенчиво улыбнулась и протянула руку новым знакомым. Браслет соскользнул, обнажив швы на запястье, но Фрэнки было все равно. Она такая, какая есть. С контактами и со всем прочим. – Я у вас новенькая! Меня зовут Фрэнки, я из...
– Кружка мягкой игрушки? – спросила одна из девчонок, медленно пятясь.
– Монстр! – взвизгнула единственная брюнетка среди них. Она выхватила из лифчика мобилку, набрала 911 и бросилась обратно в школу.
– А-а-а-а-а-а! – завизжали остальные, размахивая руками так, словно на них накинулся целый рой пчел.
– Я же вам говорила, что тренироваться в воскресенье – плохая примета! – всхлипнула одна из них.
Девочки ринулись обратно в школу и принялись подпирать дверь изнутри стульями.
«Воскресенье?!»
Вдалеке послышался вой сирен. К крыльцу подлетел черный «Вольво», из него выпрыгнул Виктор.
– Скорей! – крикнула из открытого окна Вивека.
Растерянная, остолбеневшая Фрэнки беспомощно смотрела на бегущего к ней отца.
– Убираемся отсюда, живей! – крикнул он.
Сирены выли все ближе.
– Я хотел только преподать тебе урок, – пробормотал он, хватая дочь на руки и неся ее в машину. – Но я не предполагал, что дело зайдет так далеко!
Машина, визжа шинами, вылетела со стоянки и свернула на Бальзам-авеню. Фрэнки разрыдалась. «Вольво» влился в поток автомобилей в тот самый момент, как вереница полицейских машин влетела в школьный двор и окружила школу.
– Вовремя мы успели... – тихо сказала Вивека, и по щекам у нее покатились слезы.
Виктор, не отрываясь, смотрел на дорогу. Его глаза были сурово прищурены, тонкие губы плотно стиснуты. Читать нотации на тему «Мы же тебе говорили!» не было смысла. Как и Фрэнки было ни к чему извиняться и просить прощения. Все было ясно, и все понимали, что всем им следовало бы поступить иначе. Оставался только один вопрос: что делать теперь?
Фрэнки с отвращением смотрела на свое заплаканное отражеие в окне машины. Суровая истина была налицо. Она выглядит кошмарно.
Слезы равномерно капали у нее из глаз одна за другой, как будто их делали на конвейере: собирается, катится, падает... собирается, катится, падает... и каждая служила воспоминанием о чем-то, что она утратила. Надежду. Веру в людей. Уверенность в себе. Гордость. Ощущение безопасности. Доверие. Независимость. Радость. Красоту. Свободу. Наивность...
Отец включил радио.
– ...Предполагаемый монстр, появившийся в школе «Маунт-Худ», поверг в состояние паники четырех девочек-чирлидеров...
Да уж, дурные вести не ждут на месте!
– Виктор, выключи это! – попросила Вивека, шмыгнув носом.
– Нам важно знать, много ли им известно, – возразил он, убавляя громкость. – Нужно оценить масштабы катастрофы.
Фрэнки заискрила.
– Расскажите нам, что именно вы видели? – раздался из динамика низкий мужской голос.
– Она была зеленая – ну, по крайней мере, мне показалось, что это была «она». Но точно сказать трудно. Это все произошло так быстро... Только что это существо притворялось человеком – и вдруг оно потянулось к нам, как... как... – голос у девочки задрожал, – как какой-то инопланетя-а-а-анин!
Горе Фрэнки тут же переродилось в гнев.
– Да я просто хотела с ними поздороваться!
– Ну все, все, теперь вы в безопасности, – интервьюер пытался успокоить свидетельницу. – Погодите минутку... – сказал он в микрофон и отключился.
Вернувшись в эфир, он был сама деловитость.
– Впервые монстров видели в Сейлеме в 1940 году, – сообщил он, – тогда на границе Калифорнии с Орегоном была замечена стая волков-оборотней с пакетами из «Макдоналд-са» в зубах. После этого все было тихо вплоть до 2007 года, когда мальчик по имени Билли внезапно начал исчезать на глазах у изумленной публики. И вот теперь в школе «Маунт-Худ» видели зеленого инопланетянина...
Вивека вырубила радио.
– Ну, по крайней мере, искать они будут инопланетянина, а не нас!
Она вздохнула с облегчением.
– Фрэнки, – Виктор перехватил взгляд дочери в зеркале заднего вида, – занятия начинаются во вторник. После Дня труда. И на самом деле ты пойдешь в другую школу. Она называется Мерстонская старшая школа и находится в трех кварталах от нашего дома. Но мы тебя туда не пустим, если...
– Да, я знаю. Я все поняла, – Фрэнки шмыгнула носом. – Я все надену, как вы скажете. Честное слово!
Она говорила правду. Ей больше не хотелось быть зеленой.
Глава 5
Зона, свободная от друзей
Звонок не звенел, а гудел, «би-ип-би-ип», как европейский сигнал «занято». Наступило время обеда. Утренняя церемония начала учебного года в Мерстонской школе официально подошла к концу. Школа перестала быть для Мелоди загадочным и таинственным местом, полным бесконечных возможностей и надежд на лучшее будущее. Совершенно обыкновенная школа, такая же скучная, как и любая другая. Это было все равно, что встретиться в реале с мальчиком, с которым ты познакомилась и долго общалась по Интернету. Реальность никогда не оправдывает фантазий. Все было унылым и предсказуемым и на фотках смотрелось куда лучше, чем на самом деле.
С архитектурной точки зрения, кирпичный прямоугольник горчичного цвета был не интереснее, чем пачка жвачки. Внутри стоял привычный запах пота, карандашей, ластиков и библиотечных книжек, который к двум часам дня твердо обещал перерасти в потно-карандашно-ластиково-библиотечную головную боль. А дурацкие надписи на партах, вроде «УКУСИ МЕНЯ, ЛЯЛЯ!», «ОХ, ЧТОБ Я СДОХ!» или «БОТАН-ДИСТРОФАН», бледнели по сравнению с теми, что она видела в Беверли-Хиллз: те были похожи на объявления на киностудии!
Усталая, голодная, разочарованная, Мелоди, пробираясь сквозь толпу в поисках еды, чувствовала себя как беженка, но беженка продвинутая. В черных джинсах в облипку (Кандис заставила надеть), в розовой футболочке «Clash» и розовых кедах она чувствовала себя представительницей семидесятых годов в школе, которая все еще одевалась как хиппи из Вудстока. Ее веселенькие розовые шмотки резали глаз среди развевающихся юбок и фланелевых брюк, как будто она по ошибке попала не на тот концерт. И даже ее черные волосы свисали невыразительными жидкими прядями, по милости бутылочки с кондиционером, на которой по ошибке было написано «Шампунь».
