— Не надо ерничать, Егор Егорович.
Пашков с легкой улыбкой достал из кармана пачку сигарет, посмотрел на нее и убрал обратно.
— Как-то в соседней деревне обнаружили труп пожилого мужчины, — заговорил он. — Помню эту историю очень хорошо, потому что был моложе лет на двадцать, мозг еще впитывал новый опыт. Итак, представьте себе, живет семья.
— Представила.
— Очень хорошо. Благополучная семья, взрослые дети, родители-пенсионеры. Ни алкоголики, ни наркоманы, работают, учатся, по ночам в вампиров не превращаются. С соседями и коллегами отношения хорошие, внутрисемейные — тоже. Придраться не к чему. Абсолютно. В общем, везде все гладко — и вдруг случается происшествие. В один прекрасный день главу семейства находят мертвым в собственном доме. Со свежепробитой головой. Следов борьбы не обнаружено. Вопрос: кто и за что?
— Причина смерти? — уточнила я.
— Правильно мыслите, — кивнул Пашков. — Он скончался от сердечного приступа, а не от полученной травмы.
— И к чему вы это мне рассказываете?
— К тому, что он успел сделать пару шагов перед тем, как упасть. Стажер наш тогда все искал следы преступника, который, по его предположениям, должен был влезть в окно. Единственное незакрытое окно во всем доме. Не нашел. Свидетелей тоже не было. Никто ничего не видел. Дом был заперт изнутри, следов борьбы в комнате, как я уже сказал, тоже не обнаружилось, а под окном со стороны улицы ни одна травинка не была смята. Пока областной эксперт выдал заключение по результатам вскрытия, пока они добрались до нас… И только потом мы нашли убийцу.
— Это был настойчивый продавец брендовой косметики?
— Продавца в глухой деревне мы бы задержали сразу. Вот он бы точно не смог далеко уйти.
— Да ладно.
— Все это время убийца находился в той самой комнате, — припечатал Пашков.
— Послушайте, — поморщилась я. — Рассказ интересный, но к чему это все? Какое отношение…
— Все выяснилось благодаря повторному, более детальному осмотру места происшествия. Оказалось, что старик оступился и упал, а в полете попытался головой обломать ручку старого кресла. Да, это было старое кресло с деревянными подлокотниками, тогда их покрывали лаком, который потом трескался и темнел. Именно на одном из подлокотников обнаружились едва заметные следы крови. Человек был трезв, ни с кем не боролся. Просто зацепился ногой за край половика, и все. Будний день, все на работе. Помочь некому. Полежал немного без сознания и умер. Но сначала тоже казалось, что его ударили по голове, потому что все вокруг об этом говорило: его поза, приоткрытое окно. Нам хотелось искать нападавшего, а по факту имело место лишь неприятное стечение обстоятельств и слияние факторов, которые привели к летальному исходу.
Я все еще не понимала.
— Где связь?
Следователь протянул мне протокол.
— Подпишите, пожалуйста. Связь? Никакой, если подумать. Я рассказал вам эту историю для того, чтобы вы поняли, что поспешные выводы могут очень сильно изменить события, которые произойдут после.
— Что же тогда случилось с Зоей Константиновной? Какова предварительная версия? — решила я докопаться до майора.
— А вот это я абсолютно точно не обязан вам сообщать.
Он держал меня за лягушку-путешественницу. Глупую и амбициозную.
— На Зою Константиновну кто-то напал, а она даже не сопротивлялась. И после удара стала заваливаться назад, — сказала я.
Пашков поднял голову.
— Не знал, что вы провели следственный эксперимент. Когда успели?
— Я уже была в этой комнате вчера и провела там какое-то время, но мне этого хватило, чтобы запомнить некоторые детали. Комната небольшая, кругом полно предметов, которые в случае борьбы были бы сдвинуты, перевернуты или повреждены. Все на месте, да вы и сами это заметили. Только вот все ли вы подлокотники осмотрели?
— Все. И очень внимательно.
Меня понесло. Я не узнавала себя, но уж слишком убийственными мне показались его слова о том, что случай с Зоей Константиновной, скорее всего, бытовой. При таком выводе он может вообще не искать того, кто на нее набросился.
— Нельзя ничего исключать, Егор Егорович.
Пока я говорила, Пашков даже бровью не повел.
— Послушайте, — устало сказал он. — Вы немного зарапортовались, мне кажется. Я не говорю, что с вами не согласен. Согласен. Возможно. Наверное. Но вы никак не можете настаивать на своих выводах, они никак и ничем не подкреплены. Полиция займется этим делом, мы во всем разберемся.
Поняв, что следователя не пробить доводами ни с какой стороны, я решила замолчать. Пашков оглянулся и задумчиво посмотрел в темный коридор. С минуту смотрел, я тоже туда заглянула. С учетом того, что в доме были только мы, все это показалось мне очень странным. Майор словно прислушивался к чему-то.
Не услышав ничего подозрительного, он стал собирать свои бумаги.
— Послушайте, а ведь я имею право вас задержать, — вдруг сказал он.
— Не имеете.
Пашков едва заметно улыбнулся.
— Однако, — произнес он. — Вы знакомы с системой?
— Знакома, — с этими словами я протянула ему руку. — Татьяна Иванова, частный сыск.
Пашков, слава богу, не грохнулся в обморок, не уставился на меня с восхищением, не погрозил пальчиком и не смерил презрительным взглядом, намекая на то, что за вранье кому-то тут будет а-та-та. Ответил на рукопожатие, пошел к выходу, уведомив меня о том, что я могу понадобиться. Не удивил. Обычная процедура, знакомые уведомления. Пока что о своих догадках следователю я не проговорилась. Я не противник сотрудничества с органами внутренних дел, если мы вдруг оказываемся на одной территории или нам друг без друга никак, но сейчас что-то мне подсказывало, что все, что скажу, может быть как использовано против меня, так и не использовано. Второе, конечно, устраивало меня больше. Я бы хотела предложить следователю Пашкову сотрудничество, но захочет ли этого он?
— Послушайте, — сказала я ему на пороге. — Послушайте. Вы давно работаете в местной полиции?
— А что такое?
— Шесть лет назад здесь пропал человек. Дело так и не раскрыли.
— Припоминаю. Вы здесь по этому поводу?
— Нет, но есть некоторые зацепки…
Майор потер переносицу и прищурился на солнце.
— Загляну вечером, — произнес он, — если у вас нет планов залечь в засаду. Часов в восемь, устроит?
Нет, давайте будем честными. В данном случае майор мне нужен больше, чем я ему, но он еще не в курсе того, что известно мне. Вот и поделюсь. До восьми я успею съездить в больницу и поговорить с врачом.
— Мне удалось кое-что узнать, — призналась я, — но с учетом местной специфики…
