Итан сел и принялся болтать ногами, сотрясая ряд скрепленных между собой пластмассовых сидений.
— Мама, а если бы дядя Росс остался рядом с Эйми, она бы выжила?
— Нет, дорогой.
— Он об этом знает?
— Полагаю, да.
Итан погрузился в задумчивость.
— Значит, ее смерть — не его вина.
Мама уставилась на него так, словно он был какой-то загадкой, которую ей никак не удавалось разгадать.
— Увы, это ничего не меняет, — тихо произнесла она.
Люси очень много спала. Иногда ей снилось, что она спит: она видела, как лежит в постели. Иногда ей снилось, что ее преследуют: она хочет бежать, но ноги отказываются подчиняться. Однажды ей приснилось, что ее хотел сожрать гигантский динозавр, однако она юркнула в дырку в одном из его зубов, свернулась калачиком и заснула.
Она по-прежнему кричала во сне, но ей не удавалось разжать губы, и крик оставался внутри.
Иногда в ее сон врывались голоса. Голос мамы, умолявший ее встать и немного поесть. Голос бабушки Руби, утверждавшей, что Люси отлично выглядит и на щеках у нее цветут розы. Голоса доносились откуда-то издалека. Люси будто упала в колодец, и теперь, лежа на дне, смотрела на солнце.
Иногда под ее опущенные веки проникали образы людей. Она видела лица матери, бабушки Руби и той женщины, что по-прежнему к ней приходила. Женщины, которая висела на дереве. Раньше она стояла у кровати Люси. А теперь часто садилась на краешек дивана — так близко к девочке, что у той начинали мерзнуть ноги.
Люси догадывалась: ей дают лекарства для того, чтобы женщина исчезла. Но с тех пор как она стала принимать таблетки, облик женщины представал еще более отчетливо: можно было различить и голубоватый оттенок кожи, и печаль, притаившуюся в уголках глаз, подобно обрывкам сна. Теперь в незнакомке не было ничего пугающего. На самом деле сейчас Люси понимала, каково это — стоять прямо перед людьми, которых любишь, притом что они не могут тебя видеть.
Актами вандализма Илаю время от времени приходилось заниматься, а вот с противоположным случаем он сталкивался впервые. Так или иначе, в заявлении Рода ван Влита содержалась жалоба на то, что дом, обреченный на снос, оказался частично восстановленным.
В течение ночи была заново возведена часть разрушенного первого этажа. Ван Влит не сомневался, что это дело рук индейцев абенаки, и требовал, чтобы полиция поймала их на месте преступления.
Илай бросил взгляд на Ватсона — тот, судя по всему, полагал, что собачья слюна способна растворять стекла, и щедро смачивал ею окно машины. Они уже побывали в индейском палаточном лагере. Все, за исключением Эза Томпсона, крепко спали. Несколько минут спустя, когда они подошли к дому, Илай убедился, что ван Влит не солгал: обнесенный строительной оградой старый дом, казалось, восставал из руин.
Ватсон, которого Илай держал на поводке, заскулил и потянул хозяина назад.
— Ах ты, трусишка, — буркнул Илай и, придерживая проволочную изгородь, перешагнул через нее.
Дом напоминал уродливый скелет — опорные балки и перекрытия были отремонтированы кое-как, тем не менее они выполняли свою работу, не давая конструкции развалиться. Что особенно интересно, процесс восстановления затронул не только каркас. В нескольких местах стены первого этажа были заново оштукатурены, правда торопливо и неаккуратно. Кое-где появилась деревянная обшивка. Для того чтобы проделать такую работу, бригаде строителей потребовалось бы не менее недели. А кому-то понадобилась всего одна ночь, и это казалось невероятным.
Илай обошел дом, переступая через кучи мусора и битого стекла. Ватсон, набравшись храбрости, брел за ним. Ступеньки перед входной дверью провалились, так что Илаю пришлось вскарабкаться на крыльцо, подтянувшись на руках. Оказавшись внутри, он включил фонарь. Обои на стенах висели клочьями, двери между комнатами отсутствовали, но в целом дом производил впечатление достаточно крепкого строения. До Илая долетел запах свежей краски.
— Если это действительно сделали индейцы, я готов съесть свою шляпу, — пробормотал Илай, обернувшись к Ватсону. — Хотя, если подумать, шляпа наверняка вкуснее, чем та дрянь, что завалялась у нас в холодильнике.
Он обследовал все комнаты на первом этаже, осторожно ступая на потрескавшиеся половицы. Потряс перила на лестнице, и они рухнули. Сделал шаг-другой наверх. Ступеньки прогибались и скрипели; наклонившись, Илай убедился, что их еще не успели починить, и медленно поднялся.
Второй этаж старого дома никто не восстанавливал. Одна стена полностью отсутствовала, крышей служило небо, усеянное звездами. Лишь две комнаты сохранились в неприкосновенности: большая спальня и примыкавшая к ней ванная. Под ногами Илая хрустели битое стекло и штукатурка. Он посмотрел на Ватсона, опасаясь, что пес поранит лапу.
Внезапно внимание Илая привлек звук льющейся воды, и он направился в ванную. Мысли его вернулись к женщине, которую он видел во сне. На этот раз ему приснилось, что он звонит в дверь чужого дома. Открыла она, уже такая знакомая. На ней был белый махровый халат, волосы замотаны полотенцем, — видно, она только что вышла из душа. Она взглянула на Илая так, словно у него на все был готов ответ…
Ватсон лег на брюхо и заскулил. Потом вскочил и бросился вниз по лестнице, которая сотрясалась под его тяжестью.
— Кое-кто из К-9
[8] не выдержал, — пробормотал Илай, освещая ванную комнату фонарем.
Здесь звук льющейся воды стал громче, хотя луч фонаря не выхватывал из темноты ни труб, ни кранов. Неожиданно отраженный свет ударил Илаю в глаза, так что он прищурился; окинув стену взглядом, он обнаружил большое зеркало. Удивительно, как столь хрупкий предмет смог уцелеть в разрушенном доме, где весь пол был усеян битым стеклом. Поверхность зеркала затуманилась, Илай провел по нему пальцем, ожидая увидеть чистую полоску. Но ничего не произошло. Можно было подумать, зеркало запотевает в результате какого-то внутреннего процесса.
Илай направил луч фонаря на стену, чтобы рассмотреть, как прикреплено зеркало. Дымка рассеялась, и он увидел две руки, прижатые к зеркалу с обратной стороны. Илай инстинктивно схватился за пистолет, вытащил его и замер в растерянности. Куда целиться? В стену? В зеркало? Сражаться с невидимым врагом невозможно.
Сердце Илая колотилось где-то в горле. Две ладони прижимались к зеркалу все плотнее. Одна из них пришла в движение, палец начал выводить на затуманенном стекле буквы… «ПОМОГИТЕ».
— Чертовщина какая-то! — прошептал Илай.
Внезапно зеркало очистилось. Пятясь, он вышел из ванной, сбежал вниз по лестнице и выскочил из дома. Пес следовал за ним по пятам. Они были уже у изгороди, когда дом внезапно засиял огнями, точно новогодняя елка. Илай замер, потрясенный этим прекрасным, неуместным, невероятным зрелищем.
