— А что, если ребенок, став взрослым, выяснит, что обстоятельства его рождения оказались вовсе не такими, как он считал прежде? — пристально глядя на нее, спросил Росс.
— Открывать ребенку правду или нет — решать родителям. Думаю, если ребенок здоров и счастлив, ему не так важно, при каких обстоятельствах он появился на свет. Главное, у него есть родители, которых он любит и которые любят его.
— Любовь не имеет никакого отношения к науке, — заметил Росс. — Любят не за что-то, а вопреки всему…
— Все это так, — кивнула Мередит. — И все же давайте говорить начистоту. Неужели у вас нет ни одной черты, от которой вы были бы не прочь избавиться?
В течение нескольких секунд Росс хранил молчание.
— Скажите, а ген счастья вы уже открыли? — наконец спросил он.
Теперь настал черед Мередит растерянно молчать. Она пристально смотрела на него, размышляя, почему он задал подобный вопрос. В тишине раздавалось лишь хлюпанье тряпки: уборщица протирала кафельный пол почти у самых ног засидевшейся парочки… Мередит наконец поняла, чем Росс Уэйкман отличается от всех ее знакомых мужчин. Она провела вместе с ним пять часов, а он только сейчас приоткрыл ей свою душу. Они говорили о чем угодно — о Люси, о здоровье Руби, о работе Мередит… только не о нем. На предыдущих свиданиях потенциальные ухажеры Мередит считали вполне естественным, что разговор крутится вокруг их драгоценных персон. Росс — да, надо отдать ему должное! — делал то, чем обычно занималась она. Проявлял интерес к собеседнику.
Она не знала о нем ровным счетом ничего. Кроме того, что рядом с ним голова у нее идет кругом, а сердце слегка замирает, стоит ему улыбнуться. Нет, еще она знала, что он давний знакомый ее бабушки. И у него есть племянник, страдающий пигментной ксеродермой.
— Простите, я вдруг поняла, что все время говорю о себе, — виновато заметила Мередит.
— Вам не за что просить прощения. Я хочу знать о вас как можно больше.
— А я хочу побольше узнать о вас, — призналась Мередит.
— Боюсь, во мне нет абсолютно ничего интересного, — вздохнул Росс, вытащил из пачки сигарету и закурил.
Мередит помахала рукой в воздухе, отгоняя дым:
— Вы знаете, что курение убивает?
— Только не меня.
— Почему это?
— Потому что я не могу умереть.
Неожиданно для себя Мередит усмехнулась:
— Пока не снимете магического ожерелья из криптонита?
— Нет, серьезно. Меня не берут ни пули, ни ножевые удары, ни автокатастрофы. Как-то раз в меня ударила молния, но я все равно остался жив.
— Вы шутите.
— В подтверждение своих слов могу показать медицинские счета.
— Удивительный дар, — признала изумленная Мередит.
— Для того, кто готов отдать свою жизнь ради другого, подобный дар — всего лишь досадная помеха.
— Ради другого? Вы говорите о вашем племяннике?
— Не только.
В глубине его глаз вспыхнула затаенная боль. Мередит подалась вперед:
— О женщине, которая похожа на меня?
Росс молчал. Судя по всему, он был не в состоянии ответить на этот вопрос. «Какое это, наверное, удивительное ощущение — знать, что рядом с тобой мужчина, который любит тебя больше жизни, — подумала Мередит. — Тот, кто даже после твоей смерти не может погасить в душе огонь любви. И, вглядываясь в чужие лица, ищет в них сходство с тобой…»
— Здесь нельзя курить, — буркнул парень-официант, подошедший к их столику.
— Я так понимаю, вы тоже заботитесь о моем здоровье? — повернулся к нему Росс.
Юнец растерянно заморгал:
— Еще чего не хватало. У себя дома можете обкуриться до чертиков. Мне до этого дела нет.
Мередит невольно усмехнулась.
— Наверное, нам пора идти, — предложила она. — Мы здорово провели время. Кажется, в последний раз я говорила такое в детском саду, — добавила она с улыбкой. — После того как мы с приятелем налепили в песочнице множество прекрасных куличиков.
— А сегодня вам не пришлось даже пачкать руки.
— Вдвойне приятно. — Во взгляде Мередит мелькнуло смущение. — Вы пробудете в нашем городе еще какое-то время? Мы могли бы встретиться еще. И действительно пообедать вместе. Или просто перекусить. Как пожелаете.
— Увы, я не могу принять ваше предложение.
Мередит бросила взгляд на его левую руку. Кольца нет.
— Вы гей?
— Дело не в этом.
Что ж, этого следовало ожидать. Она показалась ему недостаточно привлекательной. Или он обнаружил в ней какой-то другой изъян. Так или иначе очередное свидание закончилось поражением. Ее удел — одиночество, и с этим надо смириться.
— Ладно… — Мередит встала и протянула руку. — Приятно было с вами познакомиться.
Росс взял ее ладонь так благоговейно, словно она была сделана из тончайшего хрусталя.
— Мередит… — пробормотал он. — Вы мне нравитесь… Очень. Но есть одно обстоятельство…
Женщина, похожая на Мередит.
Она понурила голову:
— Простите, я не думала, что вы до сих пор…
Он что-то вложил ей в руку. Вырезку из газеты, выцветшую, пожелтевшую от времени. В центре — фотография молодой женщины. Женщины, похожей на Мередит как две капли воды. Под снимком подпись: «Сесилия Бомонт-Пайк, 1913–1932».
— Это ваша биологическая бабушка, — донесся до нее голос Росса. — И я ее люблю.
Битва оказалась жаркой, и перевес сил был явно не на стороне Мередит. Скрестив руки на груди, она метала глазами молнии. Росс и Руби, сидя на диване, по очереди отражали ее яростные атаки. Но заставить Мередит поверить в то, что они говорят, не удавалось.
— Когда я открыла твоей матери, что она не моя дочь и зовут ее не Люкс, а Лили Пайк, у нее случился инфаркт, который унес ее в могилу, — заявила Руби. — Сама понимаешь, после этого я боялась даже вспоминать о той давней истории.
— Что значит «боялась»? — взорвалась Мередит. — Нельзя скрывать от человека такие важные вещи!
— Можно, если от этого зависит его жизнь, — вставил Росс.
Разъяренная, как раненый медведь, Мередит повернулась к нему:
— Объясните мне странный факт. Как это получилось, что вы знакомы с женщиной, которая умерла задолго до вашего рождения?
— Я встретил ее на работе.
— Любопытно. Насколько я понимаю, ваша работа — воскрешать мертвецов?
Росс и Руби обменялись многозначительными взглядами.
— Воскрешать мертвецов я не умею. Но иногда я встречаюсь с теми, кто давно умер, — признался Росс.
— Великолепно! Вы охотитесь за привидениями. В вас ударила молния, но вы остались живы и здоровы. Руби, я не знаю, каким образом этому типу удалось втереться к тебе в доверие и затуманить твои мозги. Но он сумасшедший, это ясно как день. Шизик. По-моему…
