Сиделка нахмурилась, но все же отступила от двери, пропуская Росса внутрь. Она что-то недовольно бормотала себе под нос на языке, которого Росс не понимал и в данном случае совершенно не хотел понимать. Вслед за ней Росс прошел в гостиную, где на диване сидела Руби. Ноги ее покрывал плед.
— Рад, что вы вернулись домой, — сказал Росс.
— А я рада, что вы заглянули ко мне, — улыбнулась Руби и повернулась к сиделке. — Таджмалла, вы не оставите нас на несколько минут?
Сиделка, гордой осанке которой позавидовала бы африканская жрица, привыкшая носить на голове высокий тюрбан, выплыла из комнаты.
— Эту красавицу прислало агентство, — сообщила Руби, когда за сиделкой закрылась дверь. — Она учит меня суахили. Прекрасный язык. Впечатление такое, словно он течет у тебя в голове, как река.
Росс опустился на стул напротив старушки.
— Руби, вы обещали заплатить свой проигрыш. Я жду вашего рассказа.
Она сосредоточенно нахмурилась:
— Мийя… нет, подождите, Лийя…
Лия?
— Лийя на табия яако усилауму вензако, — выпалила Руби.
— Это что, торжественное приветствие?
— Нет. На суахили это означает: «Не обвиняй других людей в проблемах, которые создаешь сам».
— Пожалуй, я начал бы изучать чужой язык с фразы: «Здравствуйте, меня зовут Росс».
— А я вот попросила Таджмаллу перевести для меня на суахили именно эту фразу, — призналась Руби, взяла пульт и выключила телевизор, по которому шел какой-то сериал. — Мне казалось, если она будет звучать у меня в голове, это мне поможет. Раз вы пришли, я выполню свое обещание. Но прежде вы должны мне кое-что объяснить. Зачем вам понадобилось ворошить столь давнее прошлое?
Росс подумал о том, что призрак Лии бродит вокруг дома, где она жила прежде. О родословных таблицах, которые притащила из архива Шелби. О лепестках роз в своих карманах.
— Поверьте, для меня это очень важно, — выдохнул он. — Важнее этого для меня нет ничего на свете.
Узловатые пальцы Руби беспрестанно теребили край пледа.
— Он сказал мне, что похоронил ребенка, — произнесла она.
— Спенсер Пайк?
Руби кивнула:
— Вы себе не представляете, что он был за человек, этот профессор. Никогда в жизни больше такого не встречала. Он обладал каким-то особенным умением разговаривать с людьми. Стоило ему открыть рот, а ты уже киваешь в знак согласия. И при этом понятия не имеешь, что именно он собирается попросить. Просто гипноз какой-то. Думаю, именно так он и заставил Сисси выйти за него замуж. — Руби устремила на Росса долгий взгляд. — У нее появился друг, какой-то индеец, и она старалась ускользнуть из дому под разными предлогами, чтобы встретиться с ним. Профессор, конечно, догадывался, что дело тут нечисто. Как-то раз он обнаружил этого индейца у нее в спальне. Вышвырнул его прочь и закатил оплеуху миз Пайк. В результате у нее начались схватки.
— Ребенок родился живым?
Вопрос, похоже, удивил Руби.
— Да, конечно. Я сама принимала роды. Первый раз в жизни. Мне было всего четырнадцать лет, и я жутко боялась. И когда все уже было позади и мы услышали, как кричит ребенок… — Руби осеклась. — Профессор Пайк забрал ребенка, чтобы его жена могла отдохнуть. Я убирала в доме, когда он пришел и сказал, что девочка умерла. Он оставил тело в леднике. Велел мне положить девочку в старый ящик для яблок и похоронить, прежде чем жена проснется.
— Он объяснил вам, почему ребенок умер?
— Нет, — покачала головой Руби. — Он ничего не сказал, а я не стала спрашивать. Тем более я догадывалась о том, что произошло. Я пошла в ледник и увидела ее. Она лежала, завернутая в одеяльце, ни дать ни взять кукла. Или ангелочек. Такая хорошенькая, что у меня духу не хватило зарыть ее в землю. Я положила ее в ящик для яблок, но закрывать крышкой не стала. Решила, пусть он сам ее хоронит.
Когда я вернулась в дом, профессор сидел у себя в кабинете и накачивался виски. Опрокидывал стакан за стаканом. Я легла спать. А посреди ночи меня разбудил детский плач. Я встала и пошла туда, откуда он раздавался. — Руби вздрогнула. — Представьте себе, я слышу этот плач до сих пор. По ночам, перед тем как заснуть. Плач доносился из ледника. Я подошла к крыльцу и уткнулась лбом в ноги Сисси Пайк. — Голос Руби упал до шепота. — Она висела на стропилах, глаза ее были широко открыты и налиты кровью… Ох, как я визжала… Наверняка ее убил профессор, решила я. А я стану его следующей жертвой. Надо было спасаться бегством, причем немедленно. И тут я снова услышала детский плач. Ребенок, которого я видела мертвым собственными глазами, ожил. Он кричал и сучил ножками.
— И вы взяли девочку.
— Да, — глядя в глаза Росса, кивнула Руби. — Я обещала миз Пайк позаботиться о ребенке, если она не выживет. Взяла кусок баранины на ребрах, который купила для званого обеда, положила его в ящик и заколотила крышку гвоздями — именно так, как хотел профессор Пайк. Потом схватила ребенка и бросилась наутек.
— Где она сейчас? — дрогнувшим голосом просил Росс.
Руби отвела взгляд в сторону:
— Девочка родилась прежде срока и была совсем слабенькой. Она умерла по пути в Балтимор.
Росс подумал о Лие, о Лили, о Мередит. И понял, что Руби пытается его обмануть.
— Вы так и не рассказали ей правду, — тихо произнес он.
Руби посмотрела ему в глаза, и взгляд ее сказал намного больше слов. Долгие годы она изнемогала под грузом тайны, тяжкой, как бремя Атланта, а теперь Росс предлагал подставить свое плечо. Но, открыв правду ему, она вовсе не собиралась рассказывать эту историю кому-нибудь еще.
Неожиданно раздался топот, и в комнату вбежала маленькая девочка, которую Росс видел в больнице несколько дней назад.
— Бабушка Руби, мы вернулись!
Вслед за дочерью в дверях появилась Мередит, за ее спиной возвышалась Таджмалла.
— Как ты себя чувствуешь? — спросила Мередит у Руби, и в следующее мгновение взгляд ее упал на Росса. — Вы?..
Росс встал. Надо было представиться и объяснить, почему он здесь оказался. Но невероятное сходство этой женщины с Лией так поразило его, что он лишился дара речи. Ему отчаянно хотелось протянуть руку, коснуться ее щеки и удостовериться, что она реальна.
— Не знаю, кто вы такой и что вам нужно от моей бабушки, но не думаю, что… — начала Мередит.
— Его зовут Росс, дорогая, — вмешалась Руби. — Он пришел, чтобы пригласить тебя пообедать.
— Что-о?! — хором воскликнули Росс и Мередит.
— По-моему, я тебе о нем рассказывала. На прошлой неделе.
— На прошлой неделе ты лежала в больнице и тебе было не до разговоров!
Руби растянула губы в улыбке:
— Росс — старый друг… моих старых друзей. Я часто говорила ему о тебе.
