— Нет! Я не буду ни во что играть. Ты немедленно отпустишь меня. Я не хочу никаких денег, игр, ничего не хочу.
— А я хочу. Поняла? Я хочу. И пока я хочу будет, как я сказал. Ты продажная дырка, что о себе возомнила?
— Я не продажная ясно? Не продажная! Но тебе этого никогда не понять! Не понять, что у людей могут быть обстоятельства, толкающие их на любые поступки!
— На какие? Сосать за баксы или евро?
— Да. Даже на такие. Но тебе никогда не узнать, что это такое. Ты не знаешь, что значит голодать, что значит нищета!
Но Альварес вдруг силой сдавил мою шею, впечатывая меня в стену.
— Это ты ничего обо мне не знаешь. Просто заткнись и не болтай своим языком. У меня для него есть занятия поинтересней. Не хочешь играть — хер с тобой. У тебя был шанс. Значит будешь сосать пока мне надоест без игры.
Схватил за локоть и потянул за собой, но я уперлась, пытаясь вырваться.
— Я не шлюха! Не шлюха, ясно?!
Резко обернулся ко мне и, заламывая руку за спину, прошипел.
— А кто ты? Что твое фото делало в картотеке самых дорогих элитных блядей страны?
— Мне были нужны деньги. Много денег и срочно. Это был единственный способ!
— Какая красивая и в тоже время отвратительная ложь. Всем шлюхам нужны деньги.
— А зачем мне лгать? Сопротивляться? Если это моя работа, то какой смысл?
— Вот именно. Зачем? Вчера ты молчала и делала все, что я говорил. А сегодня, что такое? Надоело с одним и тем же?
— Можешь позвонить туда, отправить своих людей, можешь убедиться, что я не такая. Можешь узнать. Я никогда у них не числилась. Это был один раз. Единственный.
— И ты нарвалась именно на меня. Карма не находишь? Так вот слушай внимательно, девочка. Я не отпущу тебя.
— Почему? Почему, черт возьми?
Мне казалось еще немного и я сорвусь в истерику.
— Потому что я так хочу. Потому что мне нравится тебя трахать. А теперь пошли играть. Мне надоел этот идиотский разговор ни о чем. Я не такая. Я жду трамвая.
— Послушай, подожди…пожалуйста. Я согласна. Согласна играть с тобой.
Усмехнулся снова этой невыносимой ухмылочкой.
— Давай…, - судорожно сглатывая вязкую слюну, — давай сыграем. Ты ведь предлагал? Или уже передумал?
— Со ставками? — его глаза снова вспыхнули.
— Со ставками.
— Проиграешь — останешься добровольно.
Я кивнула, чувствуя, как бешено колотится сердце. Говорят, новичкам везет. И мне может повезти. Я буду свободна.
— Отлично. Пошли играть.
Глава 16
Он отправил ее в зал, а сам осмотрелся по сторонам в поисках, притаившихся папарацци. Эти суки умели маскироваться под кого угодно и засовывать свои камеры чуть ли не себе в зад или уретру, чтобы снимать даже как ты мочишься в туалете и какого размера твой член.
Сколько раз Альварес платил этим сукам штрафы — не счесть. Отбирал камеры, ломал их о головы или вместе с челюстью. Но они лезли чуть ли не в постель. Похлеще матрасных клещей. Им интересно все, начиная с того чем он блевал в туалете и заканчивая хомяком бабушки его уборщицы.
Его трясло. Все еще трясло с того самого момента, как узнал ее там… в списке гребаных, драных шлюх с агентства, которое поставляло ему интим услуги в любом уголке мира. Он тогда глазам своим не поверил. Увидел это лицо, спрятанное под гримом, прическу, выставленные напоказ изгибы идеального тела и слетел с катушек. Он был способен заплатить любые деньги, чтобы заполучить именно ее. Заполучить и…драть суку за то, что ломалась, играла с ним, корчила из себя недотрогу. Корчила из себя то, что затянуло его в ловушку и плотно задавило там.
А ведь он влюбился. Да. Это именно так называется. Его состояние рядом с ней. Когда сердце трясется в груди, когда потеют ладони и пульсируют все вены, когда член ломит от адского желания вбиться в ее тело, а пальцы сводит от жажды коснуться хотя бы раз ее шикарных, густых волос. Хотел завоевать ее, впервые хотел получить женщину до такой степени, что было плевать на гордость, на время, на занятость. Рядом с ней ощущал себя восторженным подростком, ощущал полноту жизни, ощущал желание дышать. И…он принял ее отказ. Сцепив зубы, стиснув кулаки, принял и готов был отступить. Его ломало, корежило, он сбил себе все пальцы, выбил костяшки, вылакал весь коньяк в баре гостиницы, пропустил тренировки, но отпустил.
И все для того чтобы увидеть эту суку в элитном списке самых дорогих блядей. Значит можно было…только за деньги, которых Альварес не предлагал. Он ей, мать ее, предлагал цветы, предлагал гребаное чертовое колесо, свое время, которое стоило десять жизней таких пустышек, как она, он предлагал ей и свою душу, а надо было предложить доллары. В этой гребаной жизни все очень просто. Деньги решают все. Проследил взглядом за стройной фигурой, затянутой в платье стоимостью в несколько тысяч зелени и ощутил, как опять стало тесно в паху и зарождающаяся эрекция натянула штаны. Когда отымел ее в первый раз думал вышвырнет и забудет, обычно всегда пропадал интерес после первого раза. Получал их, нажирался их телом и запахом, и вышвыривал как смятую, использованную туалетную бумагу в которой оставил свою сперму. Но…в этот раз ничего не надоело. В этот раз он захотел снова, едва кончив. И хотел ее двадцать четыре на семь. Гонсалес провел ее до стола, не смея тронуть, следуя сзади и проследил, чтобы она села за столик. Смешная дурочка. Думает, что выиграет. Да это его казино. Альварес владеет им вот уже года три. Здесь все принадлежит ему и крутится эта рулетка будет так как ОН скажет, в ту сторону, что он скажет.
Деньги она ему вернет? Ни хера. Никто никому и ничего не станет возвращать. Он заплатит агентству и выкупит эту дрянь бессрочно, пока не насточертеет. Вые**т ее во все дырки. Она будет его столиком, стульчиком и всем чем только можно. ЕГО. Вот какое слово здесь ключевое.
Неожиданно его обняли сзади чьи-то руки и Арманд вздрогнул, схватил запястья, ощутив их тонкость и браслет…такой до тошноты знакомый.
— Кара!
— Да, родной. Твоя Кара. Соскучилась до безумия.
Альварес весь напрягся и сдавил челюсти так, что затрещали зубы. Ее только сейчас здесь и не хватало. Кто сказал куда он поехал? Какая тварь проболталась?
— Арманд…мой. Как же я изголодалась по твоему запаху.
Тыкается ему в лицо, тянет красивые влажные губы. У него тут же сникла эрекция и по телу прошла дрожь отвращения. Благоверную он имел по праздникам или по очень непраздникам, когда напивался вдрызг и лень было снимать блядей или она сама приползала к нему на коленях и молила ее отодрать. Последний раз до поездки проснулся с ней в одной постели и сам себе не поверил. Потом вспомнил, что она его забрала из какого-то клуба и отвезла домой…а там кажется он на нее прилег ненадолго, а потом она работала ртом пока у него не встал и он не кончил ей в рот.
