— Почему они не прошли?! — после нескольких секунд потрясенного молчания сдавленно спросил Глеб.
— Портал сработал со сбоями, — ответил Хашт, теряя интерес к происходящему на площади. — Так иногда случается. Древние системы далеко не идеальны.
— Или его работу намеренно исказили, — Ронг выразительно указал на десятки логр-компонентов, роящихся неподалеку.
— Мы никогда этого не узнаем. Глеб, если решил прорываться через площадь, то сейчас подходящий момент.
Действительно, хаотичные выбросы энергий пошли на убыль, напряженное свечение почти угасло, снова сгустились сумерки, и лишь с десяток ярких шаровых молний влекло и крутило в потоках воздушных течений, поднимая все выше и выше.
Глеб отдал команду и серв припустил вперед, проверяя маршрут. Скопления логров на его появление не отреагировали, между древними мегалитами теперь струилась тьма, изредка били шальные разряды энергий.
— Держитесь! — Глеб вжал гашетку мощности.
«Гессель» стремительно выехал на площадь, следуя заранее намеченному маршруту. Ауры пяти порталов остались в своих границах, лишь некоторые энергетические разряды, лениво скользящие вдоль поверхности мегалитов, вдруг удлинились, попытались дотянуться до флайкара, но не достали, ударили в землю, рассыпая снопы искр.
Машина проскочила опасное место, на скорости влетела в переулок, образованный руинами логрианских построек, когда у Глеба внезапно начало темнеть в глазах.
Из-за постоянной использования нейроинтерфейса нагрузка на рассудок юноши превысила все допустимые для начинающего пользователя значения.
«Гессель» занесло, он зацепил стену и остановился, покачнувшись на подвеске.
— Хашт, что с Глебом?!
— Он без сознания, — в своей флегматичной манере констатировал инсект. — У хомо тоже есть предел выносливости.
— Как ему помочь?! — Ронг взглянул на юношу. Тот уронил голову на руль, обмяк и не шевелился. — Может аспирианские шунты справятся?! — норл решительно стянул перчатку и наруч боевой брони, обнажив мускулистую руку. — Я отдам ему свои силы! — рыкнул он, хотя, как и инсект, сильно страдал от голода и жажды, ведь все припасы канули в пропасть вместе с палаткой временного лагеря, в момент первого гравитационного удара.
— Боюсь все намного сложнее, — Хашт использовал свои мнемонические способности, чтобы оценить состояние юноши: — Думаю, Глеб не выдержал моральной нагрузки. Он сейчас находится за гранью нервного, а не физического истощения. Поэтому я не уверен, сработают ли шунты? Мы можем навредить, действуя наугад. Предлагаю немного подождать. Надеюсь, он вскоре очнется, либо нам с тобой придется идти пешком, — похоже, инсекта больше всего волновал последний вопрос.
* * *
Глебу казалось, что он снова оказался в Гиблом Лесу.
Любому, кто родился и вырос в Первом Мире известно о энергетических сущностях. Когда погибает живое существо, его след в виде матрицы сознания и имитации облика еще некоторое время бродит по окрестностям.
Сложно переоценить опасность, исходящую от такого рода «последышей». Как правило, они искажены агонией, агрессивны и способны причинить серьезный вред рассудку случайного встречного, но, к счастью, вскоре распадаются под воздействием энергий гиперкосмоса.
…
Глеб огляделся.
Его окружала мрачная чащоба. За замшелыми стволами вековых деревьев мелькали зловещие силуэты.
«А если я тоже погиб?!» — мысль проскользнула дрожью, вызвала яркие воспоминания. Он отчетливо представил площадь древнего логрианского города, где силы гиперкосмоса искажали работу порталов, насмехаясь над силой технологий.
Он вытянул руку. Пальцы слегка подрагивали, а так — все в порядке. «Будь я призраком, остаточной нейроматрицей, то выглядел бы иначе».
Тогда как я тут оказался? Где норл и инсект? Куда подевался флайкар?
Вопросы множились, не находя разумных ответов. «Надо выбираться отсюда», — назойливая мысль саднила, словно заноза.
Глеб обернулся. Позади такая же чаща. Вокруг нет даже намека на просвет. Повсюду буреломы и густой подлесок из колючего кустарника. Не продерешься. Звериных троп не видно. Оружия нет. Да и из одежды только холщовые штаны, да рубаха.
Бред какой-то! Куда же подевались экипировка и оружие?
Он медлил, надеясь, что наваждение рассеется и все встанет на свои места, но нет. Похоже он застрял тут надолго…
— Глебушка, родной, иди сюда!
Знакомый голос больно царапнул по нервам.
За деревьями стояли родители. Он отчетливо видел их призрачные черты, одновременно понимая, — этого не может быть. Они погибли давно и не могли сохранить свои сущности. Хотя среди сельчан бытовали жутковатые легенды о призраках, которые вполне осознавали себя и даже могли влачить существование в глубоких шахтах, логрианских тоннелях и других подземельях, где энергии гиперкосмоса не так сильны, как на поверхности…
Иррациональность происходящего сбивала с толку.
Внезапно в стылых сумерках Гиблого Леса, где воздух казался совершенно неподвижным, а звуки глохли, доносились невнятно, громко и отчетливо хрустнула ветка.
Кто-то продирался сквозь колючие заросли!
Он прислушался. Да, точно, звук приближается!..
— Глеб, ну иди же к нам! — раздался приглушенный голос отца.
Крона ближайшего дерева внезапно шевельнулась, вниз, медленно кружа, полетела пожухлая листва.
Ни ветринки. Так кто же потревожил засохшие ветви?
Стая призраков! Посмертные сущности фокарсиан подбирались к нему явно не с добрыми намерениями.
Он подобрал с земли палку. Хоть какое-то оружие!
— Подожди! Не связывайся с ними!
Этот голос, по тембру принадлежащий девушке, Глеб не узнал, но отчего-то послушался.
— Кто ты?! И где?
— Уже близко! Не шевелись. Не нападай на них!
— Почему?
Она вышла из сумрака, морщась вытащила несколько колючек, впившихся в ладонь, затем дерзко взглянула в глаза Глебу и, внезапно смутившись, тихо сказала:
— Привет…
— Кто ты?
Вкрадчивая дрожь ползла по спине, стягивая кожу мурашками. Девушка, совершенно не похожая на призрака, была симпатичной, неброско одетой. Короткая стрижка, бесстрашный взгляд, — вроде бы ничего особенного, но ее облик почему-то вызвал у Глеба внутреннее смятение.
Тем временем призрачные твари начали спрыгивать на землю, окружая их.
— Не шевелись. Не нападай. Это все ненастоящее. Они не смогут нас тронуть, если ты не позволишь.
— В смысле?!
— Ты в сумерках своего же сознания. Постоянное использование нейроинтерфейса вызвало перегрузку рассудка.
