– Рассказывай! – бабушка налила воду в электрический чайник и полезла за чашками. – Чайку попьём с вареньем!
– Мне нужны деньги! Я могу взять их у тебя в долг. Только на сколько, не знаю. Как появятся – сразу отдам! – Иван уставился в окно, и его щёки мгновенно покрылись красным румянцем.
Он ненавидел это дурацкое свойство своего лица – менять цвет по любому поводу.
– И зачем?
– Я хочу сделать подарок одной девочке из школы. На День влюблённых.
– И сколько же надо? – бабушка переплела руки под грудью и с иронией смотрела на дорогое сердцу наивное существо.
– Я ещё не знаю сколько. Не думай, у меня уже есть приличная сумма. Но мне точно не хватит!
– Это что, нынче так валентинки, как вы их называете, возросли в цене?
Иван едва сдержался, чтобы не сказать что-нибудь резкое. Обычно этим он не страдал, был терпеливым и спокойным. Но тут дело касалось Серафимы, и держать себя в руках было сложнее не придумать.
– Как ты не понимаешь! Я хочу подарить что-то стоящее, настоящее, чтобы на всю жизнь!
– Ну если на всю жизнь, то конечно! – ей пришлось отвернуться от Ванечки, чтобы тот не заметил, как ей хочется рассмеяться на его наивное заявление. По большому счёту, ничего предосудительного в желании внука не было, не ошибся бы только с предметом своего обожания!
– И когда ты узнаешь, чтобы я имела понятие, во сколько мне выльется твоя широта?
– Завтра!
– Оперативно ты решил всё устроить! Только имей совесть и не доведи меня до инфаркта, озвучивая космическую сумму. Твоя бабуля не подпольный миллионер!
Благодарный внук, прощаясь, на радостях три раза по русскому обычаю облобызал Беллу Марковну и помчался вниз по лестнице.
– Да не несись ты так, сумасшедший!
«Всё-таки он весь в деда, и замашки такие же, не зря в честь него назвали», – Белла улыбалась. Она вспомнила своего Ивана, немного особенного, непохожего ни на кого. Оба историки, она – стремительная и властная, он – замкнутый, романтичный и очень глубокий. Казалось, он всю жизнь выстраивал свой нереальный мир, неподвластный объяснению. Ему было неуютно и суетно среди людей, он их не понимал, вернее, ничего не делал, чтобы понять. Уже в зрелом возрасте влюбился в свою аспирантку. Пришёл домой и всё как есть выложил Белле. Ей было обидно, больно, но она поняла его. Это было совсем не про измену, это было другое…
– Помоги мне, Белла! Я не знаю, что мне делать?! Как противостоять этому?
И она помогала. Скорее всего, от большой любви, когда его счастье и покой превыше всего. Она многое скрывала от всех, никто бы никогда не понял и не оценил её жертвенности и полного отсутствия гордости. Только она знала: гордость – самый большой враг настоящей любви, и где есть гордость, любви не место. Ванечка сгорел быстро. Был – и не стало. Он был её слабым местом, болевой точкой. Он был выше всего на свете – равно как внук, его точная копия.
Иван не мог дождаться, когда наконец-то закончатся уроки, в итоге не выдержал и соскочил с последнего. Он сбегал из гимназии в отличном настроении, тем более на первом этаже встретился с Серафимой и впервые посмотрел прямо ей в глаза, и даже улыбнулся, глупо промямлив: «Привет!»
«Если верить бабушке – а ей верить можно и даже необходимо, – моя невольная улыбка должна сыграть какую-никакую роль», – решил Ваня и быстрым шагом направился в сторону Невского проспекта. Ему непременно захотелось выйти на набережную, там было красиво и полностью соответствовало настроению. Февральское солнце слепило. В нём почти не было тепла, но было много света, которого так не хватало питерцам зимой. В наушниках на полной громкости на репите пел и пел Баста его любимую песню «Мастер и Маргарита».
Ювелирный Mercury располагался на первом этаже гостиницы «Европейская». Иван не раз бывал с родителями в отеле, но в ювелирном – ни разу, хотя из маминых разговоров с подружками было понятно, что он один из лучших.
В просторном помещении – ни души, если не считать секьюрити – молодого парня, на лице которого не отражалось ни одной эмоции. Ярким электрическим светом горели витрины с украшениями, бриллианты переливались крошечными разноцветными искорками, создавая удивительную атмосферу, – казалось, за окном уже поздний вечер. Ваня, затаив дыхание, ходил от одной витрины к другой, всё поражало и кричало о своей недоступности. Особенно понравилась брошь в виде лилии. Она была так искусно сделана, что, пожалуй, являлась лучшим повтором живой.
– Правда круто?!
– Даа! – Иван не заметил, как подошла управляющая, и немного растерялся.
– Чем обязаны вашим посещением? Что желаете, молодой человек?
Она была очень привлекательной в своём тёмно-синем брючном костюме и выглядела скорее элегантно, чем строго. – Марина. А вас как? – она протянула изящную руку, и он почувствовал совсем лёгкое пожатие, после которого стало просто, и он перестал смущаться.
– Иван. Я ищу подарок для своей девушки на 14 февраля. Но пока я не могу позволить что-нибудь очень дорогое. Мне надо красивое, но за умеренные деньги.
Марина с удивлением взглянула на мальчишку: в нём чувствовались достоинство и неподдельная искренность: «Интересно, сколько ему лет? Забавный! От силы восемнадцать. Вот из кого вырастают настоящие мужчины!»
С мужчинами последнее время ей явно не везло. Несколько месяцев назад познакомилась с одним типом, недолго протянула. Всё вроде ничего, но ни одного знака внимания: ни цветочка, ни конфетки! Неужели это так трудно?! Будь она на месте любого мужика, кайф бы ловила, делая широкие поступки! А этот совсем малыш, а уже не куда-нибудь, а в Mercury пришёл! Повезёт кому-то, не иначе!
– Она какая?
– Кто?
– Девушка твоя! Кто же ещё?! – засмеялась Марина.
– Она самая красивая! – улыбнулся Иван в тридцать два белоснежных зуба.
«Что надо пацан вырастет! Где мои шестнадцать лет?!» – она показывала одну вещицу за другой, Олег усердно рассматривал, но молчал. Всё, что он мог позволить на предполагаемую сумму, было милым, но не более. Сердце молчало, не ёкало. Не то!
– Я так понимаю, тебе ничего не нравится, и эти скромные украшения кажутся чем-то несерьёзным? Поверь, если бы мне кто-то такое подарил, я бы скакала от радости! Кстати, а откуда у тебя деньги?
– Родители дали.
– Вот так взяли и просто дали?!
– Не просто. На день рождения.
– И ты решил их все потратить на подарок?
– Да.
– А вы сколько лет дружите с этой девочкой?
Слово «встречаетесь» не вязалось с Иваном, совсем ребёнок.
– Она обо мне ничего не знает… Нет, она знает, но только то, что мы учимся в параллельных классах.
– Так ты ещё в школе учишься?
