Цена браслета повергла Ивана в ужас. «Не может быть! Это же целое состояние! Машину приличную купить можно! Может, и права бабушка…» – подумал Иван и загрустил.
– А этот сколько стоит? – его взгляд упал на тоненький золотой обруч с маленькой висюлькой на замке.
Это были другие цифры, но всё такие же страшные и недоступные. Оставалась надежда только на Беллу Марковну – без дополнительных денег не обойтись, это он понял сразу. Номер с подарком за полгода вперёд, по всей вероятности, не пройдёт. Бабушке нужна конкретика и голая правда, которую Белла неустанно вбивала внуку в голову, порой безуспешно. Иван был далеко не вруном, но при определённых обстоятельствах считал ложь уместной и даже полезной.
Дни летели один за другим, а решиться на откровенный разговор с железной леди не представлялось возможным – то живот закрутит, то бабушка не в духе! Причину таких нестыковок он понимал – это был страх, самый настоящий страх! Нет, бабушку он совсем не боялся, боялся отказа, предвидя, что ждёт его позорная унизиловка. Иван ощутил себя беспомощным и жалким недочеловеком. Как ни крути, поразить мир он решил за чужой счёт, значит, и заслуги особой в этом нет! От этого и появилась смелость идти напролом и выслушать все язвительные реплики Беллы и подумать, как жить дальше, коли такая большая тяга удивлять любимую девочку.
Последней каплей стал урок физры, когда объединили два одиннадцатых класса и устроили между ними соревнования – кто выше, дальше, быстрее. В своих спортивных способностях Ваня не сомневался – одно смущало: всё время пялился на Серафиму, и не специально, взгляд застывал именно на ней, и он на какое-то время забывался, не видя никого вокруг.
Она нравилась всем и считалась одной из самых красивых старшеклассниц. Помимо своей внешней притягательности Сима умела себя преподнести и быть в центре внимания всей гимназии. Делала она это безупречно и не вызывала ни у кого раздражения, словом, естественно и непринуждённо, и порой напоминала нежного маленького котёнка, а кошек Ваня обожал и сильно страдал, когда родители с появлением Полечки решили отдать в надёжные руки пушистую Сару сибирской породы.
Имя кошки было неслучайным. Ваня в знак признательности назвал крошечного котёнка в честь родной сестры бабушки, которая уже давно перекочевала со своей семьёй в Америку. Они не так часто виделись, но, как и в детские годы, были очень близки, созванивались и то и дело передавали с оказией друг другу подарки. Решение подарить внуку кошку отчасти было обусловлено категорическим отказом родителей, ну и огромным желанием Ванечки. Кошка Сара была на редкость ласковой, спала у Вани на груди, и стоило ему только приоткрыть глаза, как начинала тереться своей мягкой мордочкой и плавно перебирать лапками, едва касаясь его лица. От её нежности не было спасения, но это ничуть его не тяготило, а наоборот, вызывало массу ответной любви и признательности за такое исключительное отношение к своей персоне. На маму с отцом она никак не реагировала, лишь отворачивалась и шла в другую сторону, если те вдруг тянули к ней руки, желая погладить по пушистой спинке. В Серафиме точно было что-то от Сары, во всяком случае, Ване нравилось – если выпадала такая возможность – тайком наблюдать за каждым её движением.
«Вот как есть спалился!» – на этот раз он явно не ошибался. Кристина, подружка Симы, уже в самом конце урока, когда все потихоньку начали расходиться по раздевалкам, украдкой тыкала пальцем в его сторону, делала круглые глаза, словно он вдруг таинственным образом появился в спортивном зале, а не скакал весь час что есть мочи, явно желая произвести впечатление – и не заметить его было реально сложно, Иван был самый рослый в школе. Сима бросила на него короткий взгляд и сразу отвернулась. У Вани бешено заколотилось сердце, ладони стали влажными – так случалось всегда, когда он начинал сильно волноваться.
Физкультура была последним уроком, и он вышел на улицу, немного потоптался у самого выхода, оставляя большие следы на только что выпавшем белом снегу. Набрал Беллу.
– Ко мне? Так я ещё на работе, – бабушка с волнением вслушивалась в слова внука.
По всей видимости, только-только закончилась лекция, и он слышал какие-то отрывки фраз шумных студентов.
– Может, я к тебе, в универ? Ты долго ещё там будешь? – Иван решил идти до конца и не дать ей отвертеться от встречи.
– Только лекция закончилась! Мне бы кофе успеть выпить! У нас сегодня важное собрание, и я никак не смогу отсутствовать. Говори, что случилось? Закончу, сразу к вам приеду!
Если бабушка занята по работе, отвлекать нельзя – всё, что связано с профессиональным долгом, было для неё святым, тут даже не до обожаемого внука; дома вести подобные разговоры, пусть и в своей комнате, и при закрытых дверях, категорически не хотелось – заробеет и не найдёт правильных слов.
– Нет, давай я к тебе приеду! Ты позвони, когда закончишь! У меня совсем мало уроков на завтра. Договорились?
– Хорошо! Так что случилось? Надеюсь, ничего плохого?
– Да нет, не волнуйся! Просто очень нужна твоя помощь.
Помощь?! Такого ещё не было. Она всё же решила пропустить собрание, раз внуку нужна её срочная помощь, хотя к чему такая спешка, было непонятно. Иван ждал Беллу на улице у самой парадной, тяжеленный рюкзак неуклюже свисал с плеча.
– Господи, кирпичи у тебя там? Сколько помню, ещё с первого класса, ты таскал это чудовище и всё время говорил: я сам, я сам, если кто-то пытался помочь тебе дотащить его до школы!
– Так это другой! – рассмеялся Иван. – Мне чуть ли не на каждый учебный год новый рюкзак покупали. Не помнишь, что ли?
– Помню только, что они росли в размере и становились тяжелее! Неужели нельзя иметь два комплекта учебников – для дома и школы? Во многих гимназиях уже так! За что такие бешеные деньги платите?! – возмущалась бабушка.
Если не рюкзак, она придралась бы к чему-нибудь другому, это было её состоянием души. Ворчание Беллы было хорошим признаком, хуже, когда она уходила в себя и казалась равнодушной.
– Учти, у меня есть особо нечего. Я не твоя маман, которая только и знает, что щи-борщи готовить и по косметическим салонам бегать. Может, какая колбаса с сыром и завалялись… Яйца точно есть! Яичницу будешь?
– Я не голодный. В школе пообедал.
Белла открыла большим винтовым ключом двери квартиры.
– Проходи давай! Можешь не разуваться, всё равно не прибрано.
Её квартира была типичной для питерской интеллигенции не в первом поколении. В ней царил невообразимый хаос: бездна книг, фотографий и ненужного хлама, как говорила мама. Видно, она давно не убиралась, и кое-где на многочисленных старинных предметах мебели величественно возлежала пыль. Прислуги отродясь не водилось – Белла не терпела в доме посторонних и их навязчивые попытки расставить в каком-то порядке все эти дорогие сердцу мелочи, тем самым изменяя саму сущность её бытия. Всё должно было оставаться на своих местах, обрастая признаками вечности. Мама не раз выговаривала отцу, если тот разбрасывал по всей квартире свои вещи, намекая, что он – копия Беллы Марковны. На эти выпады отец строго зыркал, показывая всем видом, что о маме – только хорошо или никак. Ивана творческий беспорядок бабули ничуть не удивлял, хоть сам был аккуратист и чистюля, точь-в-точь как мама.
