Он давно не видел свой прежний дом так близко – всегда по возможности обходил его – и в нерешительности остановился у подъезда.
– Пап, ну пойдём, – Тане хотелось побыстрее познакомиться с таинственной Летицией Соломоновной. – А можно я ей сама цветы подарю?
Она гордо обхватила руками букет белых роз.
В большой старой парадной стояла прохлада, и высокие потолки с затейливой люстрой поразили Таню.
– Как во дворце! Да, пап?
Консьержку Пётр Алексеевич видел впервые, наверно, все давно сменились, и уже приготовился сообщить, куда они направляются, но пожилая женщина без особого интереса лишь мельком взглянула на них и уставилась в газету.
Лифт весело заскрипел, приветствуя гостей, и, подпрыгнув, остановился на третьем этаже.
Ему вдруг захотелось, чтобы из квартиры напротив непременно вышла соседка, та самая, которая одарила его молчаливым презрением, когда больше пяти лет назад он приезжал забирать свои вещи, но ничего подобного не случилось, и он, как было заведено давным-давно, нажал три раза на звонок.
Пётр старался выглядеть спокойным и собранным, и хорошо, что рядом стояла Танечка, придавая силы и хоть какой-то внутренней уверенности, и была единственным оправданием всего, что он натворил. А вот руки ходили ходуном, и он то и дело думал о несчастном капустном пироге, который трепыхался в пакете, теряя, по всей вероятности, свою былую привлекательность.
Самое страшное было первый раз посмотреть Лютику в глаза. Он старался не думать, сколько боли и огорчения принёс, и не потому, что не жалел обо всём, – Летиция оставалась невыносимо дорога. От постоянной муки за содеянное невероятно терзался, и если лезли мысли – даже не мысли, а картинки, застывшие слайды, как она живёт в этой большой квартире, что делает, какими событиями наполнен её день, – гнал и гнал их прочь, порой абсолютно безуспешно.
Лютику тоже было сложно справиться с собой, и это он сразу заметил по тому, как растерянно улыбалась и переводила взгляд то на него, то на Танюшу. Он не ошибся тогда в больнице – она прекрасно выглядела, и всё та же нежная жемчужная ниточка обвивала её тонкую шею. Вспомнил, как решил непременно купить такую же Светлане, когда однажды вдруг померещилось, что сможет жить с ней по-настоящему, как муж с женой. Хорошо, что не купил, это мучило бы двойне, как верх предательства и цинизма.
– Это Вам, Летиция Соломоновна! – Таня торжественно протянула букет.
– Зови меня просто Летиция… Так лучше. Можешь не снимать свои красивые туфельки. Уж больно они нарядные. А Петру Алексеевичу выдам тапочки. Сейчас за стол сядем.
Петя протянул пакет с пирогом.
– Там ещё носки мама передала. Я отговаривал. Ну ты же знаешь маму, – он мялся в коридоре, словно никогда до этого здесь не был.
– А можно я вашу квартиру посмотрю? Какие у вас потолки высокие! – ахнула Таня. – Как в музее. А вы одна здесь живёте?
И, не дождавшись ответа, медленно пошла по коридору в большую светлую гостиную с эркером. Глаза разбегались от количества всяких чудес. Было не оторваться от большого застеклённого шкафа со множеством фарфоровых статуэток, хрустальных цветных бокалов и расписных чашечек разных форм и размеров.
– Таня, иди мой руки и садись скорей за стол, – позвала Летиция.
Таня с трудом оторвалась от таких сокровищ и нехотя пошла искать ванную комнату. Как же всё красиво у Летиции Соломоновны! Даже полотенце в ванной с вышитыми незабудками, и мыло необыкновенно душистое, и всё-всё вокруг…
В просторной кухне тоже было на что посмотреть, и она с любопытством разглядывала натюрморт, который висел напротив стола, и подумала, что когда-нибудь тоже сможет так красиво нарисовать. Подарит картину бабушке и обязательно попросит повестить на кухне. Правда, кухня у них не такая огромная, так и картина поменьше будет, но обязательно с такими же гранатами – бабушка их обожает. Стол был по сказочному красиво накрыт и напоминал ей волшебный пир.
– Летиция, а вы верите, что в сказках всё правда? Мама говорит, что это выдумки. А я думаю, что нет.
– Не знаю. Что-то выдумка, что-то правда.
– Вот вы верите, что крёстная фея из сказки «Золушка» существует взаправду?
Летиция рассмеялась.
– Да я как-то не думала на эту тему… Может, действительно существует?
– Существует, существует! Я точно знаю. Вот вы очень похожи на крёстную фею. Такая же добрая, и вокруг вас всё красивое, – Таня раскинула руки показать всю красоту, потом засмущалась и схватилась за ложку.
Из глубокой тарелки доносился аромат любимого борща, и горка белоснежной сметаны кокетливо оттеняла его насыщенный свекольный цвет. Пирог, к счастью, не пострадал и явился отличным дополнением к борщу. Почему-то ели молча. Петя понимал, что надо завести о чём-нибудь разговор, но красноречие улетучилось, и тишина за столом становилась несколько странной, спасала Танюша со своими очередными трогательными выдумками, и он был бесконечно, почти до слёз, благодарен ей.
И Пётр, и Летиция думали каждый о своём, при этом внимательно слушали Таню, даже спорили с ней и высказывали свою точку зрения. Летиция была рада вновь видеть его, и Танюша такая славная девчушка. Но сердце было не обмануть – это был другой Петя, чужой, а тот, прежний, родной, остался только в её памяти. И даже не потому, что он изрядно изменился, немного постарел и, оставаясь всё таким же немного полным, выглядел поникшим, пустым, что ли. Она больше не любит его – и все эти годы ушли на понимание этого. Пётр был дорог ей, но не любим, как прежде. Целых шесть лет заблуждений и ожиданий! Может, во всём виноват Михаил, и, если бы не он, ничего не смогло бы изменить её отношения к Пете? Что-то кольнуло внутри. Летиция убирала пустые тарелки после первого. Пётр вскочил из-за стола и стал помогать.
– А теперь котлеты с пюре. Любишь? – Летиция погладила Таню по кудрявым волосам.
– Пюре люблю, а котлеты не очень! – скривилась Танечка.
– Значит, будешь только пюре.
«Добрая фея! – окончательно заключила Таня. – Мама бы и слушать ничего не захотела – ешь и всё! И бабушка бы просила – ну хоть кусочек!»
Потом Летиция вытащила из холодильника торт с разноцветными кремовыми розочками и поставила на стол целую вазочку разных шоколадных конфет в ярких обёртках. Пётр хотел поговорить с Лютиком о самом важном, но пока случая не представилось, и он надеялся, что, может, после чая случится такая минутка, когда они останутся одни, а Танечка тем временем поиграет во что-нибудь или посмотрит телевизор. Они уже съели по кусочку торта, как в гостиной зазвонил телефон. «Наверно, Алла Сергеевна хочет справиться о своих», – подумала Летиция.
– Привет! Это я! Я приехал. Стою внизу. Скажи номер квартиры, – голос у Миши был совсем не добрый.
Она была уверена, что он навсегда потерян для неё, и сложно было представить, что он так возьмёт, всё бросит и просто приедет. Она с трудом произнесла номер квартиры, повесила трубку и не могла двинуться с места: «Он вот-вот поднимется! Что делать? Пусть будет, что будет!»
