Солдаты почти синхронно повернули голову в мою сторону.
– Зачем? Это же Вити Русова кровать, – удивленно поинтересовались одновременно человек пять или шесть.
«Не все разом, – отметил я. – Значит, кое-что индивидуальное у них все еще осталось. Но какими они станут еще лет через пять такой жизни?»
– Но ведь он это… – сказал я. – Такая смерть…
– Вы что-то путаете, товарищ капитан, – все так же невозмутимо ответило несколько голосов. – Майор Перцев сказал, что с Русовым все в порядке.
Я аж дар речи потерял. Такая наглая ложь!
Вдруг солдаты разом встали и вытянулись, как по команде «смирно». В расположение вошел майор Перцев. Холодно взглянул на меня.
– Надеюсь, родителям парня уже сообщили? – спросил я, кивнув на кровать погибшего.
– Зачем? – с деланым удивлением воскликнул тот. – Чего лишний шум поднимать?
– Лишний шум? – Я почувствовал, как внутри у меня начинает закипать кровь.
– А что не так-то? Поваляется боец пару деньков в санчасти. Делов-то…
– Как это в санчасти? У него же…
– Царапина? – с улыбкой спросил майор, нагло глядя мне в глаза.
Я, больше не говоря ни слова, покинул казарму и пошел в санчасть. Там обошел все палаты, но встретил лишь пару человек в белых халатах – гражданских. На их подозрительные взгляды отвечал, что ищу полковника. Русова в санчасти, конечно же, не оказалось. Впрочем, как и других солдат. Только теперь я задумался, что ни разу не видел, чтобы бойцы хоть когда-нибудь обращались за медицинской помощью. Быть может, они научились излечиваться силой своего разума? Кто его знает, какие еще возможности таит в себе этот светлозан…
– Кстати, а где Русов? – как бы невзначай поинтересовался я у проходящего мимо человека в белом халате.
– Кто?
– Боец, пострадавший сегодня на занятиях.
– Не знаю, – пожал тот плечами, его взгляд стал еще подозрительнее. – Я его тут не видел. Вам лучше у полковника Светлова спросить!
Я обошел санчасть, но ничего подозрительного не обнаружил. Позади здания увидел дверь, обитую оцинкованным металлом, а рядом с ней, у самой земли, – окошко. Я заметил, что белая занавеска по ту сторону стекла приоткрыта. Тогда я встал на четвереньки и заглянул в окно. Увиденное меня скорее возмутило, нежели удивило. Посреди комнаты на железном столе лежало тело рядового Русова!
17 мая
С утра пораньше я снова отправился в казарму. Во мне еще оставалась слабая надежда, что не все офицеры в курсе этих преступных экспериментов. По крайней мере, взводные, приставленные лишь следить за личным составом, могли ничего и не знать. Капитан Новиков прибыл сюда последним, да и как человек он мне нравился больше других, потому именно с ним я решил поделиться тревогами и планами.
Новикова я застал за столом в кабинете дежурного.
– От нас скрывают информацию! – с ходу начал я. – Рядовой Русов… Его нет в санчасти!
– Конечно нет, – спокойно ответил тот. – Ведь он выздоровел. Его сегодня утром перевели в казарму.
Я так и застыл с раскрытым ртом. Не знал, что и думать, когда шел за Новиковым по коридору. Это что, розыгрыш? Так не шутят! А когда взглянул на кровать Русова, то и вовсе остолбенел. Вчерашний мертвец лежал в своей постели! Живой!
– Ему нельзя вставать… – Голос Новикова вывел меня из ступора.
– Как самочувствие? – спросил я у солдата.
– Нормально. Спасибо, товарищ капитан, – ответил воскресший, приподнимаясь на локтях. Я заметил у него на горле толстый слой бинта…
До вечера я бродил сам не свой. Таинственное воскресение Русова не выходило у меня из головы. В памяти то и дело всплывали то щупальце, выпрыгивающее из тумана и обвивающее солдату шею, то железный стол в подвале санчасти с лежащим на нем телом. Да у него же голова была отделена от туловища! Такое не лечат! Это был труп! Труп!
В столовой во время завтрака и обеда я встречал Перцева и Светлова. Те сидели за одним столом и тихонько переговаривались, поглядывая на меня. Я же думал о том, на что способны эти люди, если перейти им дорогу. Они запросто жертвуют целой ротой молодых парней и уж наверняка ни во что не поставят жизнь одного назойливого офицера. А если все, что они рассказывали о своих экспериментах, правда, расплата может быть очень жестокой… И я решил пока не подавать виду, притвориться, что не собираюсь предпринимать никаких действий. О своих планах не стал говорить даже с младшими офицерами. Кто знает, на чьей они стороне? А когда ко мне подошел Перцев и спросил, не переменил ли я мнение о вчерашнем разговоре, я подумал: «Скажу, что теперь с ними, – заподозрят ложь. Люди так быстро не меняют своих позиций» – и ответил:
– Пока еще думаю.
– Надеюсь, вы примете верное решение.
И в этих словах прозвучала явная угроза.
На ужин я не пошел. Сказал, что плохо себя чувствую. И это было правдой, ведь меня до сих пор мутило от их треклятого светлозана, а провалы в воспоминаниях просто сводили с ума. Я лишь надеюсь, что из-за этой отравы не лишусь памяти окончательно и смогу довести до конца то, что задумал. Кто-то должен помочь этим нечастным солдатам и прекратить творящийся тут беспредел!
Пока пишу эти строки, личный состав части, включая офицеров, строится для похода в столовую. Воспользуюсь этим, чтобы снова наведаться к санчасти. Ведь, пока все будут ужинать, останутся лишь дневальные в казарме да на КПП. Пробраться незамеченным будет несложно…
…До санчасти я добрался благополучно. Да только железная дверь оказалась все так же заперта, и даже окошко на этот раз было полностью завешено шторкой. Как быть? Вернуться? Но я подумал вдруг: никто ведь не знает, что я здесь, для всех болею дома. Тогда я спрятался в кустах неподалеку от санчасти и принялся ждать.
Я просидел в своей засаде долго. Солнце зашло за сопки, округу окутала тьма, над частью вспыхнули фонари… Мое терпение оказалось ненапрасным. К санчасти подошел человек в медицинском халате с ведром в руках. Открыл дверь и, не закрыв, вошел внутрь. Я подбежал к проходу и заглянул в щель, потом скользнул за дверь, сбежал вниз по узкой лестнице по ступенькам, стараясь двигаться бесшумно.
Лестница окончилась длинным коридором, который тянулся в двух направлениях. Я засомневался: в какую сторону пойти? Справа раздались шаги. Я пробежал в противоположном направлении, отыскал какую-то дверь и поспешно скрылся за ней. Какое-то время прислушивался, пока не удостоверился, что меня не заметили. Где-то клацнул замок, видимо, человек ушел.
Только теперь я огляделся и понял, куда попал. Здесь было ужасно холодно. Помещение очень походило на морг. И тут я догадался, что это та самая комната, где лежал рядовой Русов. Вот и занавешенное окошко. Правда, крови не заметил. Похоже, после того как убрали тело, кафель и стол начисто вымыли.
