Я так воодушевилась, что решила пойти дальше в демонстрации свободы и независимости. Написала Маричу записку: «Гулять так гулять, ночую у себя». С юмором, и обиды не чувствуется. Или чувствуется? Попозже напишу ему СМС. Кстати, Владан вполне может ко мне присоединиться, ключ от моей квартиры у него есть. Надеюсь, он об этом помнит.
Зажав записку магнитиком на холодильнике, я направилась к входной двери, поймав себя на мысли, что предпочла бы остаться. Приготовила бы ужин, который, если что, вполне можно выдать за завтрак. Затеять уборку, что никогда не лишнее, а также стирку, и еще заняться чем-нибудь столь же полезным. При мысли, что я буду сидеть с подругами, весь вечер обсуждая темы, совершенно мне не интересные, сделалось тошно. И тут же явилась мысль, которая по-настоящему испугала: что я буду делать без Марича? Не этим вечером, разумеется, а в глобальном масштабе, так сказать. Жизнь без него начисто лишена смысла и всякой ценности. Вот и не доставай мужика пристальным вниманием все двадцать четыре часа. Пусть бродит по злачным местам, лишь бы домой вернулся. Учитывая, что бродит он не в поисках удовольствий, а с пользой для дела, ныть и цепляться к нему и вовсе смешно.
Вновь приободрившись, я покинула квартиру, напевая под нос веселый мотивчик и имитируя тем самым отличное настроение. Возле Маринкиной двери притормозила. Если честно, я предпочла бы провести вечер с ней. Мы могли бы поговорить о Мариче (все наши разговоры так или иначе все равно сводятся к нему). Маринке, как ни странно, я могла рассказать то, о чем с другими откровенничать точно не стала бы. Опять же ее отношения с папой. Это тот самый вопрос, который тоже не худо бы прояснить. В общем, больше не сомневаясь, я толкнула дверь и убедилась, что она не заперта.
– Эй! – позвала громко.
Маринка лежала на кровати, застланной атласным покрывалом. Раньше его точно не было. От прежнего покрывала Маринка избавилась, чтобы ничто не напоминало о Владане, или она стремится привлечь в свою жизнь что-то новое? Все те же психологи в интернете очень советуют: выбросить все, что связывает тебя с мужчиной, который предпочел другую… Так, пожалуй, всю квартиру вынесешь, да что толку?
Маринка в длинном шелковом халате невероятной расцветки (по черному полю экзотические цветы, а на спине павлины, один распушил хвост, другой пока не решился) лежала на животе, задрав одну ногу в домашней туфельке без задника, зато с золотистым помпоном величиной с кошачью голову, и читала книгу. Вещь неслыханная, по крайней мере, ранее в подобном Маринка замечена не была.
– Чего тебе? – не поднимая взгляд, ворчливо осведомилась она.
– Читаешь?
– А ты думала, я неграмотная?
Я присела на краешек кровати.
– Какие планы на вечер?
– Повышать свой культурный уровень.
– Может, по магазинам пройдемся?
– Что, Марич свинтил неизвестно куда, а ты не знаешь, чем себя занять?
– А ты обычно чем занималась? – съязвила я.
– В подушку плакала. Недолго нам осталось глаза друг другу мозолить, – вдруг заявила она.
– В каком смысле?
– Задолбалась я любоваться вашим счастьем. Решила взять ипотеку и купить квартиру в приличном районе. Скоро помашу вам ручкой.
– Зачем тебе ипотека? У тебя что, денег нет?
– Смотри-ка, как горазда мои деньги считать. Короче, не до магазинов мне теперь.
– Тогда предлагаю экономвариант: идем в кино.
– Экономно все равно не получится. Попкорн, пепси, мороженое… опять же билеты не дешевые.
– Так бы и сказала, что с отцом встречаешься, – обиделась я, направляясь к двери.
Маринка соизволила поднять голову:
– Не болталась бы ты одна, ей-богу.
– Что ж мне, дома сидеть?
– Почему бы и нет? Займись вязанием или крестиком вышивай.
– Сама вышивай, – отмахнулась я, поспешив покинуть ее квартиру.
Настроения не прибавилось. Сев в машину, я еще минут пять пялилась на соседний дом, гадая, куда отправиться. В конце концов поехала к себе, то есть на свою квартиру. Путь мой пролегал мимо кинотеатра, и я решила: попкорн и пепси не такая уж плохая идея. Премьер в тот вечер не было, человек двадцать, должно быть, таких же, как и я, страдальцев, сновали в холле, остальные засели в кафе.
Попкорн я купила и направилась в свой зал. Был он невелик, рядов двенадцать, и совершенно пуст. Я заподозрила, что смотреть фильм мне придется в одиночестве. Однако, пока шел рекламный блок, народ начал подтягиваться, но в итоге вряд ли набралось больше десятка зрителей. На своем ряду я была по-прежнему одна. Фильм неожиданно увлек, близкая моему сердцу история любви юной девушки и мужчины гораздо старше ее. Я забыла про попкорн, завороженно глядя на экран, и тут почувствовала легкий озноб, точно от нежного покусывания в шею.
«Эк меня разбирает», – с удивлением подумала я и вдруг услышала вкрадчивое «Привет».
Шептали в самое ухо, и теперь меня передернуло, потому что голос я сразу узнала. Поворачиваться и проверять догадку было ни к чему, и так ясно: за спиной мой бывший муж, Забелин Валерий Константинович. Редкая сволочь, между прочим. Вот уж кого я видеть вовсе не стремилась. Ни в этой жизни, ни в любой другой.
Я передвинулась вперед, стараясь держаться от него подальше. Однако почти сразу стало ясно: надолго меня не хватит. Любовная история более не увлекала, я попросту не могла сосредоточиться на ней, зная, что этот гад сидит сзади.
Поднялась и торопливо направилась к выходу, не сомневаясь, что он последует за мной. Так и вышло. На счастье, возле двери в зал стоял дежурный, так что Валерке пришлось вести себя прилично.
– Привет, моя непутевая женушка, – насмешливо сказал он.
– Мы развелись, – напомнила я.
– Это ты со мной развелась, а я с тобой нет. Как там твоя любовная лодка? Дала сильный крен, если ты одна по киношкам таскаешься.
– А ты в компании? – съязвила я.
– В трагическом одиночестве, как видишь. Ты разбила мне сердце.
– Да ладно. Откуда бы ему взяться.
Я двигалась к выходу, но оказаться с ним на улице, честно говоря, опасалась. Ждать от него можно чего угодно. Правда, мы заключили джентльменское соглашение, вопрос – намерен ли он его выполнять, хотя в чем, в чем, а в нарушении данного слова обвинять его повода у меня пока не было. Однако это не означало, что и не будет.
– Есть у меня сердце, есть. Причем горячее. Я бы даже сказал пламенное, просто глупая сучка, которой ты, безусловно, являешься, не желает этого замечать. Ладно, давай-ка я угощу тебя кофе, похвалишься большим счастьем. Твой Серб наконец-то тебя трахает. Ну и как?
– Тебя что конкретно интересует?
– Значит, восторг переполняет?
– В самую точку. Не хочу делиться сокровенным. Кофе, кстати, тоже не хочу, а твоя физиономия портит мне настроение.
