– Вы знаете продолжение?
– Того, что происходит сейчас? Знаю ли, что со мной будет дальше?
– Нет, продолжение стихотворения. Вы ничего не поймете.
– «И грудь моя, что всех погубит чередой, сердца художников томит…»
– Хватит Бодлера; тебя достаточно долго слушали.
Потом я много часов сидел в камере-вытрезвителе: все остальные клетки были заняты. Это было уже слишком: я редко пью спиртное, и голова у меня от него не болит. Закончив проверки, они решили вернуть мне свободу. Правда, это только говорится «вернуть»: на самом деле мне ничего не вернули, меня толкнули к выходу. Два часа назад мне не позволяли сделать одному даже шаг. Меня конвоировали два полицейских, страдавшие от нехватки приключений. Со мной они могли играть в сильных и получать от этого удовольствие.
– Я могу забрать свою книгу?
– Ах да, ваша книга. Я не знаю, куда ее положил. Зайдите за ней позже: мне нужно выслушать еще несколько человек. Я загружен по горло.
– Эта книга мне дорога.
– Успокойтесь. Вы же не станете устраивать скандал из-за какой-то книжки. Когда будете выходить отсюда, загляните в магазин сети Fnac. Там столько книжек!
Если хорошо подумать, его аргумент был похож на мое возражение маме после того, как я продал редкий экземпляр «Двадцати лет спустя», чтобы купить себе кроссовки для гандбола. Жизнь всегда заботится о том, чтобы нас наказать.
Человек доброй воли
Стук в дверь.
Я открываю ее. Отправляюсь в неизвестность. Я никого не оставляю равнодушным. Мгновение неуверенности. Мужчина, который стоит передо мной, не реагирует на мою нерешительность. Я чувствую, что внутри меня шевелятся какие-то образы, как в компьютере, в котором произошел сбой. Шум обогревателя. У мужчины на лице капли пота. Четыре этажа пешком: для этого нужно быть достойным меня или быть в полном отчаянии. Он болтается в слишком широком для него костюме. Костюм серый – одежда торгового агента, который ищет, кому бы продать товар. Осанка человека, который в жаркие летние дни водит автомобиль по столице, раздевшись до пояса. Обычно я отвечаю таким людям: «Ваш случай меня не интересует», но в этот раз – нет. Меня интересует, решится ли он начать разговор.
– Добрый день. Меня зовут Роберт Чэпмен. Извините меня за одышку, но на улице очень жарко. Я отвык от физических упражнений.
– Добрый день, месье Чэпмен. Входите, пожалуйста.
Он вынул из кармана тряпичный носовой платок и вытер лоб. Эти носовые платки – рассадник микробов. Я думал, что они исчезли еще лет десять назад, но они еще тайно живут в нескольких карманах. Тайное общество тряпичных носовых платков.
Роберт Чэпмен. Эта фамилия мгновенно напомнила мне про Джорджа Чэпмена, серийного убийцу из XIX века. У этого типа была дурная привычка отравлять своих подружек. Они жаловались на постоянные боли в желудке, но никто всерьез не обращал на это внимания. У всех людей бывают боли в желудке. У всех, кроме Джорджа, которого повесили.
Впрочем, «мой» Чэпмен выглядел совершенно безобидным. Только немного уставшим.
Итак, «мой» Чэпмен обратился ко мне потому, что один из его друзей уже опробовал на себе библиотерапию – и успешно. Чэпмен пошел мне навстречу – упомянул про стресс, который подтачивает его жизнь с тех пор, как он посвящает большую часть своего времени работе. Профессиональное выгорание.
Я уютно усадил его в чудесное кресло от Икеа, которое мне оставила Мелани. А ведь оно было ей очень дорого. Может быть, однажды она вернется забрать его. А пока она не всегда отвечает на мои сообщения.
Для начала я попросил Чэпмена рассказать мне, как проходит его обычный будний день.
– Я должен встать в 5.30, чтобы просмотреть почту и папки с делами до того, как проснутся дети. В 7.30 я ухожу в бюро. Рабочий день у меня начинается в 8.30, но лучше прийти заранее. Мой начальник не любит тех, кто опаздывает. Он ценит тех, кто приходит рано. Работаю до двенадцати. Перерыв на завтрак: 20 минут. Снова в бюро до 19.30. Если работа над делами продвинулась хорошо, возвращаюсь домой. Если нет, бывает, что сижу в бюро до поздней ночи. Вы мне не поверите, но случалось, что я ночевал в своей машине. Какая польза возвращаться домой в 4 утра, чтобы встать через полтора часа? У меня минивэн, в нем можно вытянуться на три четверти роста. Моя жена думает, что я ее обманываю. Ее сослуживцы тоже так думают. В такой ситуации трудно не вообразить, что муж изменяет. Но я ее не обманываю. Да и как бы я смог это сделать? В какой момент? И она мне дорога, хотя я и провожу самую светлую часть своей жизни в бюро: когда я возвращаюсь домой, уже темно. Я спрашиваю себя, видел ли я когда-нибудь свою гостиницу при дневном свете. Я все время смотрю на свой смартфон. Он для меня как бутылка с кислородом. Или, вернее, как подушка, которая меня душит. Я сплю очень мало: всегда кошу глазом на телефон, слежу, нет ли красной точки, которая указывает, что пришло сообщение.
– Вы хорошо сделали, что пришли ко мне, месье Чэпмен: библиотерапия дает хорошие результаты в таких случаях, как ваш. Мы вам поможем.
Когда я сказал «мы», хотя один пытался утешить этого несчастного, я это сделал, чтобы выглядеть немного солиднее, немного значительнее. Слово «мы» всегда успокаивает, как вторая футболка. Произнося его, я чувствовал себя так, словно вместе со мной работает команда из пятнадцати человек. И словно я добиваюсь результатов в любых обстоятельствах. Второе верно лишь отчасти. В моей области ни в чем нельзя быть уверенным. В том, что касается разума, никогда нет полной определенности. Но Чэпмену не полагалось это слышать. Нужно было дать ему время, и это была самая большая трудность. Чтение – пожиратель времени, а Чэпмен уже потратил половину срока, на который рассчитаны песочные часы. Я не стал сразу говорить ему, какую книгу я желал бы, чтобы он прочитал. «Проезд закрыт». За годы работы я стал достаточно талантливым лжецом. Человек гордится тем, чем может. В конце концов, у меня есть много общего с торговым агентом, у которого плохо идут продажи. Мне не хватает только такого же костюма.
– Я вам верю. Я не хотел начинать процедуру, в которой слишком много медицинского. Я всегда боялся врачей. Мой отец был врачом. И могу вам сказать, что он «лечил» меня очень оригинальным образом – побоями по рецепту. По специальности он был семейный врач, но для чужих семей, не для собственной. Я для него значил меньше, чем старики, которыми он занимался. Зато он постоянно носил белый халат, даже когда не был на «службе». Вот почему я выбрал библиотерапию. Я знал, что здесь никогда не увижу этот халат.
– Ну, в этом смысле вы ничем у меня не рискуете. Я не ношу белый халат! И я не предлагаю химические медикаменты. У меня просто слова. Последовательность слов, которые, я надеюсь, найдут отклик в вашей душе. Я хотел бы, чтобы вы сегодня прочитали один текст. Но сначала скажите мне, какие у вас отношения с чтением.
– Раньше я много читал, теперь уже нет. Как я вам только что объяснил, у меня нет на это времени. Но я хочу измениться! Я действительно хочу снова погрузиться в книги.
