– Сынок, ты не переживай за наследство. Машину тоже можно завещать Мишеньке или продать ее на запчасти.
– Мне уже начинать заниматься демонтажем или идти к нотариусу?
– Бог с тобой, сыночка! Живи до ста лет и радуй свою маму.
– Что-то я не поняла! В свои сто и сто тридцать лет вы будете радовать друг друга, а мне только и останется, как за вами ухаживать? Не дождетесь! – решительно произнесла Соня и удалилась на кухню готовить ужин по случаю отъезда свекрови.
За столом все вели себя максимально корректно. Сема даже не думал подтрунивать над матерью, а Мишка пододвинул свой стул поближе к бабушке, от чего она еще больше растрогалась и вновь начала сомневаться, стоит ли ей уезжать из дома, в котором все ее любят и ценят. Вскоре сомнения исчезли так же быстро, как и появились, и Раиса Матвеевна принялась доставать с антресоли большой чемодан.
– Мишка, – толкнула Соня сына в бок, – помоги бабушке, а то, не дай Бог, она упадет и огорчит себя и нас на несколько месяцев.
– Баб, ты только не кружись вокруг свой оси. Медленно спускайся с табуретки, а я все сам достану, – заботливо произнес внук, поддерживая бабулю за руку.
– Вот как обо мне теперь все заботятся! Только бы я поскорее уехала и освободила свою же трехкомнатную квартиру, доставшуюся нам с покойным Боренькой, моим замечательным мужем и твоим отцом, Семен, тяжелейшим трудом и немалыми переживаниями, – причитала Раиса Матвеевна.
– Мама, мы все помним, но не рассчитывай на то, что будем тебя отговаривать или предлагать деньги. Ты же прекрасно понимаешь: супружеский союз врача и инженера финансово бесплоден.
– Как ты мог такое подумать! Чтобы я брала деньги со своих детей? Я, можно сказать, ради вас туда и еду, – произнесла Раиса Матвеевна со слезами на глазах и шмякнула в открытый чемодан маленькую сковородку.
– Баб, а сковорода тебе зачем?
– А на чем я буду там яйца жарить?
– Новую, модерновую купишь. Там же заграница! Все есть!
– Это вы каждый день новое покупаете, а я берегу вещи и не расстанусь с ними до конца жизни. Щас, только мама за порог, и половина квартиры окажется на помойке. Хорошо, что я не увижу этого вандализма!
Пока Раиса Матвеевна распалялась и нервно запихивала в чемодан разный ненужный хлам, Соня встала из-за стола и удалилась в спальню. Семен, чуя неладное, поплелся за супругой.
– Интересная история, – тихо проговорила Соня мужу. – Эту сковороду нам дарила моя мама, а она забирает ее, не спрося разрешения.
– Не мелочись, Сонечка. Пускай увозит все, что хочет. К тому же при расставании у тебя будет искренняя грусть, связанная с этой утратой.
– Ты, как всегда, прав. Не будем огорчать ее перед отъездом.
После нахлынувших эмоций все долго не могли заснуть. Каждый думал о своем. Соня мечтала, как она сделает ремонт в квартире и у Мишки будет своя комната. Семен мечтал о том, что теперь в зале допоздна можно спокойно смотреть телевизор и никому не мешать спать. У Мишки тоже имелись планы на свою комнату. Теперь он обязательно прибьет на стену колонки, развесит любимые фотографии рок-музыкантов, и к нему смогут приходить друзья, которых бабушка почему-то называет разгильдяями.
Как и все, Раиса Матвеевна долго не могла заснуть. Она все думала о внуке с сыном, которые после ее отъезда наверняка будут уходить утром голодные, а по воскресным дням семья не проснется от запаха свежеиспеченных блинчиков. На базаре они обязательно накупят мяса с костями и жилами. Переживание, да и только! Ну ничего, пускай учатся жить без нее. Не маленькие уже. К праздникам она будет высылать им посылки с вкусностями, а Мишка, угощая своих друзей-разгильдяев, с гордостью и с любовью будет говорить, что все это прислала его замечательная бабуля. Пускай ребенок порадуется. А еще она будет помогать им деньгами, чтобы внук смог получить высшее образование и «выйти в люди». И еще куртка! Обязательно новую куртку с ботинками нужно Мишке купить, а то он уже вырос из старых вещей. Вот так. Хватит их баловать. Пускай учатся без нее жить. Не маленькие уже.
Подарок от Гали
В последние дни напряжение в квартире Левиных буквально висело в воздухе. Ни проветривания полезной жилой площади, ни веселые разговоры не могли снизить градус материнского уныния. Час расставания приближался с катастрофической скоростью. Напоследок хотелось максимально облегчить детям жизнь и переделать все, что годами стояло на «листе ожидания». Борьба за чистоту началась с «тещиной комнаты». Впервые посещение кладовки стало безопасным. Лыжи перестали падать на голову всяк туда входящему, ракетки от бадминтона аккуратно висели на гвоздике рядом с (хранящимися на всякий случай) костылями и авоськой, доверху набитой полиэтиленовыми крышками, а количество коробок с «нужными» вещами заметно уменьшилось. Видавший виды кухонный шкаф наконец-то очистился от испорченных круп и перестал быть рассадником для продуктовой моли. День за днем границы порядка расширялись, укрепляя в Раисе Максимовне чувство выполненного перед семьей долга.
– Ну что с тобой на сей раз? Откуда слезы на глазах раньше времени и без разрешения таможенной службы? – пытался подбодрить Семен мать.
– Я растрогана.
– Чем, позвольте полюбопытствовать?
– Пока вы были на работе, я получила от Галочки подарки. Она узнала, что я уезжаю, и тут же решила мне сделать приятное.
– Да ну? Неужели почта России стала принимать посылки легче 100 грамм?
– Сыночка, прекрати смеяться над моей сестрой.
– Да я еще и не начинал, но когда узнаю, что она тебе прислала, уверен, повод найдется. Мама, не томи. Счастливой обладательницей чего на сей раз ты стала?
– Сема, не издевайся, иначе я эту тайну увезу с собой в Европу.
– Не думаю. С тем, что тебе может прислать тетя Галя, за границу наверняка не выпускают. В нашей стране все вещи старше пятидесяти лет – раритет.
– Ты снова прав. Моя сестра не перестает удивлять своей добротой. Представляешь, она мне отдала часы мужа, твоего дяди Давида.
– Да ну! Не может быть! Я больше чем уверен, что это золотые и с гравировкой «Доде от Генерального секретаря».
– Нет, сыночка, те часы уже несколько лет утяжеляют ноту «ля». Висят на молоточке их старинного пианино. Помнишь, ты у них играл полонез Огинского и тебе звучание ля минор не понравилось? Так вот, это оно и было. Галенька их туда от воров спрятала, а нам другие прислала, но не менее для меня ценные и дорогие. Она хочет, чтобы я непременно увезла их с собой на долгую память. Вот, посмотри, – сказала Раиса Матвеевна и с трепетом протянула старые, с затертым корпусом и изрядно потрепанным кожаным браслетом часы.
Сема повертел их в руке, приложил к уху и зачем-то потряс.
– Не идут, и минутная стрелка по корпусу болтается.
– Ну и что из этого! Главное, их когда-то носил Додик. Галочка поделилась памятью своего мужа. Ты помнишь, какой добрый человек он был?
