Так вот. Как-то раз в город приехала делегация из Москвы. После всех заседаний и решений вопросов партии Галина Алексеевна должна была показать им город. Как назло, у нее поднялась высокая температура, и ей ничего не оставалось, как попросить об этой услуге мою свекровь.
– Да будьте, Галиночка, спокойны и болейте себе хоть всю жизнь! Нелли Львовна уже знает, как сделать людям приятно.
Рассадив всех членов делегации в «пазике», она села рядом с водителем и приказала ехать в сторону парка Шевченко.
– Товарищи! – начала она свою речь. – Я не буду вам рассказывать за то, когда и кем были построены городские здания. От этого делается неинтересно и скучно. О городе вы прочитаете в самой Большой Советской Энциклопедии. В ней написано все. Я сама два раза видела, когда ходила в библиотеку за Бениной книжкой для доклада. Он выступал перед всей школой! Лучший отличник он был, товарищи.
Гости заулыбались, захлопали в ладоши в знак одобрения и поддержки того, что Нелли Львовна воспитала достойного члена социалистического общества. Свекровь, разомлевшая от похвалы и накатившей на нее внезапной славы, переборола чувство гордости за сына, подняла вверх левую руку и продолжила:
– Я покажу вам ту Одессу, о которой не пишут в книжках. Но если в них не написали, это не значит, что ее нет. Наш город, товарищи, очень красивый и такой интеллигентный, что даже не рекомендуется в нем плевать, потому что всегда попадешь в знаменитость.
Вот мы сейчас едем к парку Шевченко не для того, чтобы посмотреть, какой он замечательный, а для того, чтобы там встретить Соньку Золотую Ручку. Да-да, не удивляйтесь, товарищи, хоть она уже давно и померла, но ее призрак до сих пор частенько гуляет по парку.
На последней фразе женщины насторожились и покрепче прижали к телам дамские сумки, а мужчины на всякий случай полезли в карманы, чтобы удостовериться в том, что зашитые в трусах деньги лежат в целости и сохранности. Заметив это, Нелли Львовна поспешила всех успокоить и рассказала историю, достойную сценария для фильма ужасов.
– Будьте мине спокойненьки, уважаемая делегация. С тех пор как Софья Ивановна Блювштейн перешла в мир иной, ее перестали волновать советские деньги. Я вам больше скажу, она теперь даже отдает обратно то, что когда-то наворовала. Вот недавно какая история произошла с таксистом в нашем городе. Он хоть и не коммунист, но нет никаких причин уличать его в обмане.
Как-то вечером остановила его очень привлекательная женщина. Привлекла она его не красотой, а тем, как была одета. Не по-нашему дамочка выглядела, не по-современному, а как будто бы она в театре выступала. Довез он ее до парка Шевченко, и тут она повернулась к нему, посмотрела хитро и говорит: «Не люблю я ваши советские деньги, а потому вот тебе за работу». Выковыряла из-под ногтя бриллиант драгоценный, положила на руку таксисту, хлопнула дверью и пошла. Пошла, товарищи, по аллее и прям растворилась в полумраке.
После этих слов все члены делегации прижались поближе друг к другу и отказались от прогулки по парку.
– Едем дальше, уважаемая делегация. Жаль, что вы не хочете посмотреть дуб Александра II и фонтан с беседками, но ничего страшного. Мы поедем сейчас по центральной аллее, и вы все увидите. Висовывайтесь, товарищи, в окна, присматривайтесь! Вы еще не такой вид будете иметь! У нас есть что вам показать, а вам есть на кого удивляться.
После этих слов Нелли Львовна выглянула в окно и попросила водителя притормозить рядом с мужчиной, одетым в полосатую рубаху и широкие мятые брюки. Одна штанина была заправлена в носок, а другая трепалась на ветру, прижимаясь к длинной худой ноге. Ширинка на штанах была замотана алюминиевой проволокой, но для хозяина это абсолютно не имело никакого значения. Он медленно брел, шаркая огромными сандалиями по дороге, что-то бормотал себе под нос и тряс пальцем в воздухе, не то дирижируя, не то выписывая одному ему понятные слова. При каждом шаге незастегнутые пряжки звонко бились о каменную мостовую, заставляя прохожих оборачиваться на звук, напоминающий серебряный колокольчик.
– Уважаемый Марьяшес, – обратилась к нему Нелли Львовна, – вы не подскажете, сколько сейчас градусов тепла?
– Восемнадцать.
– А который час?
– Восемнадцать, – не задумываясь, ответил Марьяшес, продолжая идти и одновременно «писать» на невидимой доске.
– Вот, хоть что у него спроси, всегда будет восемнадцать. Дурачок он у нас. Но стал им не просто так, а от большого ума. Когда Марьяшес сдавал экзамены, он единственный из всех решил трудную задачу. Решил и тут же сошел с ума. С тех пор ходит по городу целыми днями, заходит в магазины, берет все что хочет, а счета присылают его брату-врачу.
И не один он такой. Жил еще в городе Алеша-Мушкетер. Очень интеллигентный был человек, скажу я вам. Имел Алеша большую библиотеку редких книг, которую собирал с тех пор, как себя помнил. Как-то раз поругался он с сыном, а тот возьми да и сожги ее. От обиды и горя лишился папаша рассудка на всю оставшуюся жисть.
Каждое утро Алеша брал в лавке молоко и разносил его по дворам совершенно бесплатно, оставляя бутылки у порога, а вечером шел прогуливался по улицам, чтобы поговорить со своими клиентами и непременно рассказать один и тот же анекдот про книжку «Три мушкетера». «Покупатель спрашивает: „Сколько стоит книга „Три мушкетера“?“ Продавец отвечает: „Три рубля“. – „Тогда нельзя ли купить книгу „Два мушкетера“ за два рубля?“» И так каждый день. За это и дали ему такое прозвище. Не так давно убил кто-то Алешу. Можно сказать, после этого жестокого факта осиротел город. Вспоминают дурочка добрым словом, а его уже и нет в живых.
Теперь висовывайтесь, товарищчи, направо и созерцайте-таки наш оперный театр, который в 1810 году приказал построить градоначальник Дюк де Ришелье. Местечко, скажу я вам, тоже нечистое. Проработав шестьдесят два года, он сгорел полностью из-за неисправного газового рожка. Его восстановили, но в 1925 году театр снова сгорел. После пожара люди заподозрили неладное и обнаружили, что он в списке у архитекторов стоял под номером тринадцать.
А еще во время войны его хотели взорвать фашистские захватчики, но прима-балерина была любовница немецкого офицера и уговорила его не трогать театр. Хоть горожане и осуждали ее за интимную связь с врагом, но узнав, что через это она сохранила городу театр, простили женщину и, может быть, даже поблагодарили за такое самопожертвование. Насчет ордена не знаю, врать не буду, но я бы наградила.
Я вам еще не говорю за то, что иногда ночью там слышен страшный смех артиста, зарезавшего во время спектакля свою возлюбленную. Мишка Япончик там тоже постоянно по коридорам бродит. Сильно он при жизни оперу любил, а теперь от скуки в потусторонней жизни частенько наведывается на премьеры. Театр у нас знаменитый, и билетов на спектакли никогда не бывает, потому что там поет моя невестка Цилечка. Вот, сами сейчас убедитесь. Мальчик, мальчик! Поди сюда! У тебя есть лишний билетик?
– А почему, тетенька, я должен о вас беспокоиться? – невозмутимо произнес подросток, слизывая с руки растаявшее мороженое.
