– Паш, я тебе сейчас что-то скажу, только ты не обижайся. Идет?
– Идет.
– Если бы не мы – женщины, то твой папка не был бы героем. Это из-за нас мужчины совершают подвиги, а мы им в этом сильно помогаем. Вон, Галькина мама, тоже долго на задании была. Знаешь, как Галочка ей рада была, когда та вернулась! Правда, наград у нее никаких не было, но она слышала, как отец матери говорил: «Вернулась, Звезда?» Раз вернулась, значит скоро получит. Во, как бывает! И ты верь. Не слушай разных дурачков.
Светланка погладила Пашку по голове и обняла.
– Погляди на небо. Видишь вон там са-а-амую яркую точку?
– Ага.
– Думаешь, что это такое?
– Звезда.
– Вот еще чего! Это только так кажется. Внимательнее смотри и не закрывай глаза. Ровно светится или моргает?
Пашка склонил голову набок и для надежности прищурился, чтобы получше разглядеть загадочный объект.
– Моргает. Точно моргает!
– То-то же! Ракета это, а не звезда. Скоростная космическая. Может, на такой же твой папка улетел на задание.
– Думаешь?
– Да что там думать! Он же у тебя военный летчик?
– Ну да.
– Значит, на всем умеет летать. Прикажут на ракете лететь, и на ней полетит. Это же армия! Ничего тут не поделаешь, – тяжело вздохнула Светка.
Слушая разговор, Циля тоже посмотрела вверх. На бескрайнем темно-синем небосводе ярко горела единственная звезда.
«Может, и впрямь быстрая космическая ракета, – улыбнулась Циля. – Наверное на такой же и мой „папаша-герой“ улетел совершать подвиги. Невероятно, сколько в детях мудрости! Оказывается, они все понимают и совершенно точно не глупее взрослых! А как она его успокоила! Прэлесть девочка! Сколько слов добрых нашла для малыша. Не каждая мать сможет так утешить, а у нее получилось. Никогда бы не подумала, что дети могут меня так взволновать. Прям не узнаю себя. Светка бесспорно умница, а Пашка у меня теперь точно в фаворитах».
Фортепьяны
События последующих дней только укрепили зародившийся интерес Цецилии Моисеевны к подрастающему поколению. Крики во дворе почти не раздражали и даже вызывали нешуточное любопытство. Пассивное наблюдение за чужой жизнью было бессознательным стремлением к познанию окружающей действительности и уходом от нерадостной реальности. Односторонняя форма общения приносила кратковременное удовлетворение и заменяла отсутствующую, но такую необходимую для творческого человека коммуникацию. Без позитивных эмоций Циля впадала в хандру. Сигналом для очередной «подпитки» был веселый детский смех. Всякий раз, когда кто-нибудь из ребятишек кричал или просто громко разговаривал, она спешила выйти на балкон взглянуть на долгожданного нарушителя тишины. Нет! Не для того, чтобы призвать хулигана к порядку! Напротив! Узнать причину бурных эмоций, которых так не хватало в последнее время. Вот и сегодня прервать хлопоты на кухне и распахнуть пошире окно ее заставил Светкин «позывной».
– Маринка! Ты дома?
– Дома, – высунув голову в форточку, ответила подруга.
– Знаешь что? Родители меня сегодня в музыкальную школу записали!
– Да ну? Это хорошо!
– Думаешь?
– Конечно! А на каком инструменте ты будешь заниматься?
– На таком же, как и ты. Папа сказал, что пока бабуля мне фортепьяны не купит, я буду к вам ходить гаммы играть. Можно?
– Щас спрошу.
Мариночка скрылась из виду. Вскоре улыбающаяся физиономия вновь вынырнула из оконного проема.
– Можно! Ничего не поделаешь, если у вас временные затруднения.
– Вот и мой папа сказал, что выбора у вас нет. Вы люди интеллигентные, все равно не откажете.
– Зачем мы с тобой через окно разговариваем? Жди меня, я щас к тебе спущусь! – прощебетала Маринка и скрылась за окном.
– Ну, давай рассказывай, как тебя прослушивали, – сгорая от нетерпения, спросила подруга, усаживаясь на скамейку между ребятней.
– Она же не шпион, чтобы ее прослушивать! – засмеялся Колька.
– Ты дурачок, что ли? Это говорят так, когда экзамен по музыке сдают, – со знанием дела выпалила Светка. – Там несколько человек сидели. Сначала один попросил что-нибудь спеть, потом спеть то, что тетка сыграет, а потом нужно было простучать правильно.
– Ну, так ты все правильно сделала? – поинтересовался Пашка.
– Еще бы! У меня, знаешь, какой слух хороший! Сначала они попросили меня простучать, но я не очень хотела, потому что вспомнила, как сожитель нашей соседки тети Кати говорил: стучать – это последнее дело. Учительница сказала, без стука экзамена не бывает, и мне пришлось. В конце проверки я им такую дробь отбила, мама не горюй! Они не переставали восхищаться. Надо будет дяде Гене сказать, что ничего позорного в этом нет. Хоть моя бабушка и называет его артистом, но теперь я сильно сомневаюсь. В музыке он ничего не понимает.
– А инструмент тебе уже купили? – поинтересовалась Аделька.
– Нет. Бабушка сказала, что сначала посмотрит, как мне в музыкальной школе понравится, а потом уже оплатит эту оказию.
– А она знает, какой он дорогой? – поинтересовалась Мариночка.
– Знает. Поэтому и не торопится. Она так и сказала: «Бабушка Роза еще из ума не выжила, чтобы угрохать тыщщу в расстройство нервов».
Папа ее пристыдил за это и сказал, что раз ей на меня денег жалко, то я вместо благородных фортепьян пойду учиться на дудочке играть. И название той дудочке – жалейка.
– Правда, что ли, такая есть? – засмеялся Пашка.
– Правда. Он по телевизору ее видел. Маленькая такая, как трубка курительная. А бабуля сразу воодушевилась и согласилась. Говорит, что это самый подходящий инструмент – легкий, и грузчиков не нужно нанимать для перевозки. Я тогда совсем расстроилась и заплакала, а бабушка подошла, поцеловала меня и сказала, что у ее подружки Зины стоит красивый фортепьян с двумя канделябрами. У нее уже руки трясутся, и она фальшивит, когда играет на трезвую голову, поэтому уже давно в нем сахар хранит и деньги от воров прячет. Так и сказала, что мы не Фишманы какие-нибудь, чтобы ребенка к поганому инструменту с детства приучать. Говорит, для нее нет ничего невозможного. Инструмент у Зинки сторгует и будущее мне, своей единственной внучке, сделает светлым и образованным.
– А при чем здесь мы? – возмутилась Аделька.
– Да при том! Жалко ей, как ты виолончель на занятия тягаешь. Она тебя как в окно видит, так сразу и говорит, что родители твои – нелюди. Весь позвоночник тебе загубят сызмальства. Еще говорит, что уж сразу бы отдали на арфу и дело с концом. Возили бы тебя с ней в музыкалку на грузовике.
– А откуда она знает, что мне арфа нравится? – с грустью спросила Аделька.
