На борту «Форта Мерсера» капитан Патзель напрягался каждый раз, когда по судну била особенно большая подгоняемая ветром волна. Мазут продолжал выливаться в океан, и корабельный старшина делал все возможное, чтобы держать нос против накатывающих волн. Патзель приказал экипажу надеть спасательные жилеты, но помимо этой меры безопасности команда не могла сделать почти ничего, кроме как ждать прибытия Береговой охраны.
Удивительно, но в 10 утра газета Boston Globe смогла установить телефонную связь «берег – корабль» с капитаном. Патзель сказал, что условия очень тяжелые, а высота волн достигла 21 метра, доставая до оснастки, но он был уверен, что кораблю «не угрожает непосредственная опасность». Все же он признал, что не может быть уверен, так как более близкий осмотр повреждения с палубы был бы самоубийственным. «Мы просто держимся на плаву», – добавил он. В заключение он сказал, что думает о любимых людях на берегу и надеется, что «ни одна из наших жен не слышит об этом». «Мерсер» не кренился, и так как после звука разрываемого металла больше не было никаких серьезных происшествий, Патзель оставался полным надежд, что худшее уже позади.
Хотя Патзель мог чувствовать, что «Мерсер» не находится в непосредственной опасности, он также знал историю собранных из готовых деталей и сваренных танкеров «Т2», и это знание не было утешительным. На тот день восемь таких танкеров было потеряно из-за разлома корпуса, и они были особенно подвержены трещинам, когда большие волны сопровождались низкой температурой воздуха: именно в такой ситуации находился сейчас «Мерсер». Капитан вздохнул бы с облегчением, когда в поле зрения появились бы катера Береговой охраны.
Вдруг в 10.30 утра раздался еще один ужасающий треск, и судно начало крениться. Патзель тут же послал еще одно сообщение Береговой охране, объясняя, что ситуация ухудшается. Капитана пронизал леденящий страх, он понимал, что его судно может стать девятым танкером «Т2», проглоченным морем.
Нагрузка на корабль теперь возрастала, особенно после того, как одна волна подняла нос, а другая – корму, оставив центральную часть без поддержки. Шторм разорвал сварной корпус танкера, а волны, казалось, изо всех сил пытались увеличить трещину. Капитан Патзель и команда не могли ничего сделать, им оставалось только ждать катера.
Прошел еще один длинный час без происшествий. Потом, в 11.40, послышался третий громкий звук, означавший, что металл треснул дальше. Патзель теперь мог видеть трещину, тянувшуюся от грузовой цистерны № 5 по правому борту до места в нескольких футах над ватерлинией, и мазут, вытекавший в неистовые волны. В 11.58 Патзель послал еще один сигнал SOS, в этот раз в сопровождении сообщения «Наш корпус разваливается».
Спустя пару минут волна так сильно ударила по судну, что члены экипажа упали на палубу. Когда они поднялись на ноги, то не могли поверить своим глазам: их судно развалилось на две части!
Член экипажа Алансон Уинн сказал, что когда раздался последний треск и корабль развалился, звук был таким громким и яростным, что он подумал, что корабль протаранили. «Потом он поднялся из воды, как лифт. Два раза подпрыгнул. А потом взял и разорвался».
Когда они поднялись на ноги, то не могли поверить своим глазам: их судно развалилось на две части!
Патзель и еще восемь человек оказались в ловушке на носу, а тридцать четыре члена экипажа остались на корме, и части корабля отдалялись друг от друга. Волны жестоко трепали нос, словно он был всего лишь сломанной игрушкой, резко опрокинувшейся на правый борт. Передний конец носа поднялся высоко в воздух, но задняя часть наклонилась в море, часть палубы погрузилась в воду, а спасательные шлюпки были смыты. Столь же катастрофичным было то, что авария вывела из строя рацию, и Патзель больше не мог просить Береговую охрану о помощи. Он также не мог давать распоряжения членам экипажа на корме. Патзель и его ребята беспомощно стояли на мостике. Покинуть его могло означать немедленную гибель. Нос прыгал на чудовищных валах, без работающих двигателей он развернулся бортом к волнам, получая прямые удары.
Секция кормы, где располагался двигатель, была намного в лучшей форме и вся находилась над водой. Сразу после раскола механики немедленно заглушили двигатель, но теперь экипаж на корме мог видеть, как волны толкают нос обратно к ним, как таран. Удивительно, но механики смогли снова запустить двигатель. Они дали задний ход и смогли сдвинуть корму до того, как ее протаранил нос. Но их проблемы только начинались.
Глава 4
«Не может быть!»
Отплывай, держи курс лишь в глубокие воды.
Уолт Уитмен
На борту «Иствинда» радист Лен Уитмор был на постоянной связи с радистом «Мерсера» Джоном О’Рейли. Лен старался подбодрить экипаж «Мерсера», давая им знать, что «Иствинд», «Унимак», «МакКаллох» и «Якутат» находятся в пути к месту бедствия, а моторные спасательные лодки, самолеты и дополнительный катер уже были отправлены. Но продвижение «Иствинда» прямо в пасть бушующего шторма было невероятно медленным, и Лен беспокоился, что до того, как они доберутся до танкера, пройдут часы.
Так как сорок три члена экипажа «Мерсера» подвергались опасности в любую минуту лишиться жизни, командиры Береговой охраны знали, что лодкам надо оказаться на месте крушения как можно быстрее, и они отреагировали, отправив моторные спасательные лодки из Чатема и Нантакета. Отправка 36-футовых моторных спасательных лодок в волны, в два раза превышающие их размер, была непростым решением. Офицеры знали, что спасательные лодки и их экипажи могли стать новыми жертвами океана.
Первая моторная спасательная лодка, посланная в этот шторм, отправилась со станции Брэнт-Пойнта, Нантакет. Командиром лодки был главстаршина-боцман Ральф Ормсби, в экипаже было три человека: Альфред Рой, Дональд Питтс и Джан Данн. Четырем людям надо было пройти восемьдесят опасных километров, чтобы добраться до половин «Мерсера», а их лодка шла со скоростью всего три километра в час через волны настолько большие, что они часто заливали экипаж.
Выйдя из Нантакета, лодка столкнулась с чрезвычайно сложной задачей: пройти через опасный пролив Поллок-Рип, где направляющие буи были сорваны волнами. Лодка почти сразу попала в беду. «Роя, который был на руле, – сказал Ормсби, – оторвало от места. Я перехватил руль. Лодка почти встала на дыбы, а волны разбивались о ее нос. Мы замечали волны до того, как они ударяли, чтобы сохранять курс лодки».
Вторая 36-футовая моторная спасательная лодка была отправлена из Чатема. Командир станции, уорент-офицер боцман Даниэль Клафф получил приказ отправить лодку и, в свою очередь, приказал старшине Дональду Бэнгсу (из Сичуита) подобрать экипаж и отправиться к «Мерсеру». Бэнгс быстро выбрал экипаж, состоящий из механика первого класса Эмори Хейнеса, старшины третьего класса Антонио Баллерини и матроса Ричарда Чикконе. Когда Берни Веббер услышал приказ, он подумал про себя: «Господи, они что, правда считают, что спасательная лодка и экипаж действительно могут пойти так далеко в море в этот шторм и найти поврежденное судно среди слепящего снега и бурных волн, ориентируясь только при помощи компаса?» Веббер прикинул, что даже если экипаж не замерзнет насмерть, они никогда не смогут снять людей с мотаемых штормом частей «Мерсера». Берни дружил с этими парнями и беспокоился, увидит ли их снова живыми.
