«Пенсильвания» в буквальном смысле слова была предаварийной ситуацией, и все, что требовалось для начала ее затопления, – сила океана, в точности так же, как в случае с «Пендлтоном» и «Мерсером».
К 18.30 катер «Якутат» под командованием Дж. У. Нааба из Ярмута, Мэн, прибыл к носовой части «Мерсера». Помимо волн, ветра и снега Наабу теперь мешала темнота. Над головой давал огни самолет с военно-морской авиабазы в Флойд-Беннетт-Филд, Бруклин, Нью-Йорк, делая все возможное, чтобы обеспечить немного света людям, работавшим внизу.
Люди капитана Нааба пытались бросить концы танкеру, но ветер делал это почти невозможным. Член команды «Якутата» Гил Кармайкл вспоминает, как было холодно, когда они пытались закрепить танкер канатом: «Капюшон моей парки все время сдувало с головы, когда мы делали попытки бросить концы каната «Мерсеру». В какой-то момент моя голова окоченела настолько, что я провел по ней рукой и что-то нащупал. Это был здоровый кусок льда, и когда я потянул за него, то вырвал вместе с ним большой клок волос. Но было так холодно, что я даже не почувствовал этого».
Так как канаты падали, не долетая до своей цели, капитан Нааб и его экипаж начали опасный танец, пытаясь подвести катер ближе к носу «Мерсера». Но когда катер подошел ближе, Нааб понял, что нос «Мерсера» так сильно качает, что оба судна могут столкнуться и все погибнут. Капитан решил отодвинуться, надеясь, что шторм скоро немного стихнет, и он предпримет еще одну попытку спасения. Следующие пять с половиной часов «Якутат» стоял у носа «Мерсера», внимательно следя, не появятся ли малейшие признаки изменения.
В то время как «Якутат» добрался до места предполагаемого спасения, 36-футовая моторная спасательная лодка под командованием Ральфа Ормсби, которая отправилась из Нантакета в полдень, не была настолько везучей. Ормсби и его команда в составе Альфреда Роя, Дональда Питтса и Джона Данна провели первые четыре часа своей миссии, продвигаясь к «Мерсеру», но затем, когда был обнаружен «Пендлтон», они развернулись к нему. «Мы ничего не могли видеть, – говорил Ормсби, – снег валил стеной, а волны были ужасными».
Когда наступила ночь, приказ еще раз поменялся, им сказали искать безопасное укрытие, возможно, потому, что до старших офицеров теперь дошло, что такое маленькое судно, как 36-футовая лодка, идущее в открытом море час за часом, само может пострадать. Ормсби развернул свое судно с замерзшим экипажем к плавучему маяку Поллок-Рипа, стационарному судну, служившему маяком. Он входил в одни из самых опасных вод Восточного побережья: изменяющийся лабиринт мелей между Нантакетом и выступом Кейп-Кода. Здесь на мелях свирепствовали приливы и отливы, так как вода двигалась туда-сюда между Нантакет-Саундом и открытым океаном, создавая отбойные течения из вспененных, несущих песок волн, которые могли испугать даже в спокойные дни. А теперь из-за огромных валов, ветра и сталкивающихся течений маленькую спасательную лодку Ормсби швыряло, как кусок деревяшки. Если бы лодка перевернулась среди разрушавшихся волн в бурном течении, он и его экипаж оставались бы в живых всего несколько минут – ни одно другое судно Береговой охраны не смогло бы вовремя добраться до них.
Каким-то образом Ормсби провел свое судно через лабиринт мелей, и капитан остановился рядом с плавучим маяком. Альфред Рой стоял на носу спасательной лодки и пытался бросить канат с привязанным к его концу грузом под названием «обезьяний кулак» экипажу на борту плавучего маяка. Как только Рой сделал бросок, 36-футовую лодку ударило волной, и Роя подбросило в воздух, ударив лицом о дубовую обшивку носа. Ормсби пытался удерживать на месте раскачивавшееся судно, Рой поднялся на ноги и снова с силой бросил конец. На этот раз экипаж плавучего маяка смог удержать его, и спасательную лодку прикрепили к судну большего размера. Мужчины поднялись на борт, где Рою обработали глубокую рану над глазом.
Вторая 36-футовая лодка, отправленная в тот же день ранее, под командованием Дональда Бэнгса, выполняла такую же труднейшую миссию. Бэнгс со своим экипажем чуть не погибли в первые же минуты своего пути, когда в то время, как они обходили Мономой-Пойнт, их атаковала огромная разрушающаяся волна. Капитан подумал, что если он попытается вести лодку через волны, у судна будет отличный шанс задрать нос, а потом встать на корму, так что спасательная лодка перевернется. У него была лишь минута на принятие решения, но он поддал газу и направил свое крошечное суденышко пробираться между волнами. Когда он и его ребята выскочили на другой стороне, то поднялись в воздух, полностью оторвавшись от воды, а потом, в свободном падении, обрушились во впадину под ними.
Против Бэнгса были волны и ветер, но кое-что работало в его пользу, и это был опыт. Хотя он родился в Сомервилле, не имеющем выхода к морю городе всего в пяти километрах к северу от Бостона, в раннем возрасте он переехал в Сичуит, что на Южном берегу. Именно там он много времени проводил на океане и решил, как сделал до него его отец, поступить в Береговую охрану. Через год после окончания школы, в 1936 году, он завербовался в Береговую охрану и все еще служил, когда началась Вторая мировая война. ВМС нашли применение военнослужащим Береговой охраны. Бэнгс оказался на борту маленького военно-морского топливозаправщика, поставляющего горючее в южную часть Тихого океана. Во время службы на Тихом океане он пережил два тайфуна и видел волны такой высоты, которую большинство людей могут только представить.
Против Бэнгса были волны и ветер, но кое-что работало в его пользу, и это был опыт.
Теперь, во время этого февральского шторма, он не только пытался спасти жизни людей на борту пострадавшего танкера, но и думал о жизнях своего экипажа. Так что его миссия была полной не только опасности, но и беспокойства. Его с экипажем изначально послали на помощь «Мерсеру», но когда около 16.00 они добрались до плавучего маяка Поллок-Рипа, люди на маяке сказали ему повернуть назад и отправляться обратно в направлении Чатема – там радар засек два объекта. Экипаж маяка не знал, что эти два объекта были половинами «Пендлтона», они предположили, что это был «Мерсер», прокричав Бэнгсу, что кое-кому стоит лучше разбираться в навигации, подразумевая, что станция Чатема отправила Бэнгса совсем не туда.
Дональд Бэнгс был спокойным, всегда сдержанным человеком, но даже он не мог не высказать вслух свое раздражение тем, что последние пару часов провел в борьбе с волнами, пробираясь к «Мерсеру», только для того, чтобы ему сказали, что им надо отправляться в другое место. Как и Ормсби с его экипажем, люди на борту лодки Бэнгса уже сильно пострадали. В открытом кокпите 36-футовой лодки не было тепла, и экипаж то и дело промокал из-за разрушавшихся волн и пены, срывавшейся с гребней. До сих пор падал мокрый снег, и уши и пальцы на руках и ногах членов экипажа окоченели от холода. Ботинки были полны воды, но лодка так сильно раскачивалась, что они даже не могли вылить воду. Их единственной настоящей защитой от снега, брызг и ветра были штормовые куртки, которые теперь промокли насквозь.
В какой-то момент пути один из членов экипажа крикнул своему старшине: «Мы действительно собираемся это сделать?» Бэнгс, сосредоточенный на следующей волне, прокричал в ответ: «Какого дьявола я знаю! Я никогда не видел ничего подобного этому!»
