«Уходи…» – тише, слабее. А ее сфера уже обнимала его, потихоньку затягивала внутрь – Кайд почти физически страдал от наслаждения. Он ничего из этого не ожидал – своих ощущений, ее загадочной сути, того, что вход окажется таким сладким.
И жаль, что на щеках слезы – не плачь.
Он вытирал их пальцами.
«Я здесь. Я никогда не уйду. Не покину тебя, потому что я родился для тебя. Мне не нужно свое дыхание, если нет твоего, мое сердце молчит, если твое не стучит рядом. Пусть у меня будет всего одна минута с тобой. Она станет для меня всем!»
Его глаза жгло наяву – так надо. Сердце жгло тоже.
А когда бархатистая сфера вдруг распахнулась и затянула его внутрь, Кайд впервые закрыл глаза и застонал. Это был не секс – это было больше. Его любили. Его холили, лелеяли, его вернули туда, где он родился – вокруг была обожающая его Вселенная. Он вернулся домой, он почти рычал, он рвался изнутри на части. Дом… Дом… Дом…
И почти разжал мысленные тиски, когда его сильно ударили кулаком в грудь, когда понял, что она кричит «Отпусти!»
Она билась птицей, она уже вытолкнула его наружу, она будто сошла с ума. Билась, пытаясь сорваться с его крючка и орала:
– Отпусти, отпусти, отпусти!
А он в мороке…
Хрипела, плакала.
Он отпустил, дрогнул, когда увидел в ее глазах печаль и гнев.
– Ненавижу!
Что… Она предлагала соревнование… А теперь бежала к двери, забыв про свои цветы, про состязание, про все. А он едва держал себя в узде, чтобы не броситься за ней следом – ему до зубного скрежета было необходимо вернуться в ту сферу, в чужую душу. Нельзя! НЕЛЬЗЯ! Тогда насмарку все шестьдесят дней тишины, в задницу прогресс. НЕЛЬЗЯ!
Чтобы не броситься к распахнутой двери, Кайд вцепился в край стола всеми мысленными стальными когтями.
«За что ты со мной так? За что?!»
Ведь Суть Мены не подчиняется никому, только истинной паре, а он – лжец! Его любовь ненастоящая, чувства тоже, а ты распахнулась!
Предательница.
Я бежала вниз по лестнице, не разбирая дороги.
Она не должна была открыться, не должна. И не важно, как он смотрел, что заставлял меня испытывать – это гипнотизер. Хренов актер, притворщик, сволочь. Я ему не верила! НЕ ВЕРИЛА!
«А ты открылась…»
Мраморный пол, повороты, перила, этажи.
Я плакала. Я, мать его, рыдала. Потому что мне теперь с этим жить – с невозможностью полюбить кого-то еще. Уже никогда, ни в одном перерождении. В древности Сутью Мены тестировали истинную пару – если не открывалась, значит – нет. Но если открылась, значит, признала «своего». И это навсегда. Не вытравить, не изменить – приговор. Конечно, это счастье, если выбранный Сутью человек полюбит тебя взаимно, но проклятье, если этого не произойдет. В случае с Кайдом – шансов почти никаких.
Он меня не любил. Как Рори. Он ничего ко мне не испытывал, а моя внутренняя девчонка теперь счастливо сжимала свою первую настоящую игрушку-медведя. Любовь.
На улице уже почти темно, холод и снег. У меня слишком тонкая куртка; я забыла, куда нужно идти. Какой-то мир снаружи – дома, дороги, машины. А девочка внутри меня счастлива – у нее сияющий мишка, она больше не одна.
«Милая, нет… Мне придется его забрать. Это не наш мишка, не наш подарок…»
Она меня не слушает, ей хорошо, ей наконец-то подарили целый мир. Обнимающий, смеющийся, золотой. Видит Бог, как бы я хотела с ней слиться, но нет – все ненастоящее. Только моя любовь. Но не его.
«Его придется отдать».
«Кого?»
Она смотрит на меня большими синими глазами.
«Мишку…»
«Нет…»
И первый ужас во взгляде. Игрушка уже стала самой любимой.
«Да… Придется».
Как же больно.
Нет! Куксятся губы, в зрачках боль, страх.
«Пожалуйста, не забирай…»
«Я должна… Все случайно, ты прости, слышишь? Он не виноват, он не хотел, не знал… иногда так бывает, что никто не виноват…»
Нельзя жить без взаимной любви.
Я поняла, что сейчас она будет рыдать тоже, и мое сердце порвется от жалости. Снаружи стылый ветер в волосах, снег в лицо.
«Случайность, понимаешь? Все – неправда…»
То, как орала внутри меня маленькая девчонка, у которой вырывали из пальцев любовь-мишку, я запомнила навсегда.
Только вот я ее не вырвала, не сумела. Не хватило сил.
Чуть позже я сидела на ледяном парапете у остановки, качалась из стороны в сторону, пытаясь согреться. И все еще не верила – Суть Мены открылась. Признала в Кайде своего мужчину. Как? Зачем? Ведь это означает, что все так и есть, он – истинная пара.
Надо куда-то идти, как-то жить дальше.
«Такой не полюбит в ответ. Значит, навсегда одна?»
На кнопку браслета я нажала почти случайно – вспомнила о ней, пытаясь дыханием отогреть руки.
И до прихода Бернарды думала о том, что «он не должен узнать». Кайд… Да он рассмеется мне в лицо, плюнет в душу, если приду, снова пригрозит убить – не хочу. Я больше никогда к нему не приду – ни физически, ни мысленно. Не прижму к носу шлейф, не попрошу о помощи – это конец. Сегодня он разрушил мою Вселенную, не оставил даже иллюзии, что мне может быть хорошо с кем-то еще.
Полный развал мира. Я на одной его стороне – на темной, девочка с медведем – на залитой солнцем. Едва ли мы теперь когда-нибудь с ней соединимся.
*****
Уровень 14. Нордейл.
Бернарда.
– Ди, что там происходит?
«Там» – он совершенно точно знал, где. На то он и Творец Уровней, чтобы ощущать всплески.
Я дома, возле окна, и говорить не хочется. Свежи в памяти чужие эмоции, в которые я обмакнулась случайно – коснулась Айрини, и ушибло чужой болью. До сих пор перед глазами ее бледное лицо, потекшая тушь. И этот взгляд – растерянный, разбитый. Она ничего мне не рассказала – я не спрашивала. Иногда, чтобы оправиться от удара, требуется время.
– Куда ты сегодня переносила ее?
Дрейк даже не называл имен – не имело смысла. Мы всегда знали «тему».
– На пятнадцатый. В Лоррейн.
В особняке тихо; вечер, но Дрейк – дома, будто понял, что нужен мне безо всяких слов. Стоял позади – в темном оконном проеме его отражение, слева от моего силуэта.
Он не стал высказывать мне за «нарушение межуровневого доступа» для постороннего человека. Знал, если я сделала это – значит было нужно. Мое решение.
Вместо этого констатировал сухо:
