«Наш полк, наш полк! Заветное, чарующее слово
Для тех, кто смолоду и всей душой в строю.
Другим оно старо, для нас все так же ново
И знаменует нам и братство, и семью.
О, знамя, знамя ветхое, краса полка родного,
Ты бранной славой венчано в бою!
Чье сердце за твои лоскутья не готово
Все блага позабыть и жизнь отдать свою?
Полк учит нас безропотно терпеть лишенья
И жертвовать собой в пылу святого рвенья.
Все благородное: отвага, доблесть, долг,
Лихая удаль, честь, любовь к Отчизне славной,
К великому Царю и Вере Православной
В едином слове том сливается: наш полк!»
Шикарная вещица, но продавец прав, слишком дорого смотрится и слишком много запрещенной по нынешним временам царской символики. Мелькнула мысль отодрать сияющий полковой герб, а сам термос густо закрасить, но тут продавец выставил футляры из толстой кожи. Вот и возможность скрыть царские причиндалы, а прилагаемый ремешок позволит носить флягу как на ремне, так и перекинув через плечо.
– Беру! – решительно заявил Костя.
– Как скажете. Только эту вещь вы никогда не сможете продать, разве что скупка возьмет по цене лома серебра.
Возможно, в Торгсине много выгодных предложений, и перепродажа каких-либо вещей даст хороший «навар». Но впереди жесточайшая война с голодом и тотальным дефицитом, а деньги станут приложением к талонам. В первое же лето немцы захватят самые плодородные районы, и страна окажется без хлеба и мяса. Положение спасли созданные в тридцатых годах госрезервы, а затем помогли обычные канадские крестьяне. Они отправили из Ванкувера пароходы с пшеницей, не запрашивая предоплаты и не требуя банковских гарантий. Колхозники Монголии передали почти половину своего скота, чуть позже к ним присоединились фермеры Австралии с поставками говяжьей тушенки.
* * *
От Елисеевского до Апраксина каких-то двадцать минут, но Костя сразу заметил плетущуюся за ним некую личность. Неизвестный не скрывался и не лез на глаза, просто шел следом. Торгсин на Садовой оказался огромным и протянулся почти на полкилометра. Выбор тоже был не мал и действительно предлагал более простой набор товаров без царских или великокняжеских монограмм. Он прошел по залам досужим туристом и встретился с разочарованием. В зале серебряной посуды лежали точно такие же фляги-термосы с накладками на тему охоты.
В расстройстве перепутав лестницы, Костя спустился со второго этажа в автосалон. В довоенном СССР свободно продают легковые автомобили? Прямо перед ним стоял «Молотовец-1», а ценник на лобовом стекле требовал всего одиннадцать с небольшим тысяч. Рядом группа мужчин окружила серенькие легковушки, внешне похожие на «четырехсотый» «Москвич». Он подошел поближе и прислушался к разговору.
– Это «Гавана» конструкции Луцкого, только в новом кузове, – уверенно заявил один.
– Да что ты говоришь? Ты видишь штабной автомобиль Ильина! Я на нем всю Гражданскую ездил! – возразил другой.
История создания и название прототипа Костю не интересовали, вот цена – это важно. Двухдверный вариант «КИМ-10-50» – всего четыре с половиной тысячи Модификация – фаэтон с откидной крышей – немного дешевле, а четырехдверная машина с удлиненным салоном – почти на тысячу дороже.
– Перед вами самые продаваемые автомобили! – начал свою проповедь продавец. – Смена масла через тысячу километров!
Машина действительно с удобным салоном и проста в обслуживании, а бензин по тридцать пять копеек за литр дорогим не назовешь, но Костю это не интересовало. Скоро война, и этот факт определяет поступки. Он перешел улицу и бесцельно зашагал по анфиладе торговых залов Гостиного двора. Интересная ситуация: в карманах полно денег, а покупать ничего не хочется. Но тут взгляд зацепился за нечто привычное, он сделал шаг назад и спросил:
– Сколько стоит?
– Вас интересует дорожный несессер? – уточнила девушка.
– Да, тот, с электробритвой.
– Бритва механическая с пружинным заводом.
Утро каждого мужчины начинается перед зеркалом с удаления щетины, а Костя так и не смог адаптироваться к опасным или безопасным бритвам. Первая оставляла на лице многочисленные порезы, а вторая жутко скоблила кожу до алых пятен раздражения. Проверив механическую бритву в работе и удовлетворившись результатом, он купил полезный в походной жизни набор.
Перед возвращением домой Костя зашел в пельменную на углу Невского и Садовой. В зале достаточно многолюдно, что обещало сытную и качественную еду. Заказ в тридцать пельмешек в бульоне и стакана какао с пышкой обошелся в три семьдесят пять. Недорого и вкусно. Он с удовольствием принялся за еду и благодушно позволил сесть напротив той личности, что топала следом с момента выхода из Торгсина.
Покончив с необыкновенно вкусными пельменями, Костя принялся за какао с пышкой в ванильной обсыпке. Незнакомец не стал пить свой кофе, лишь взял стакан в руку и горестно заговорил:
– Разве можно распродавать картины неведомо кому? Это достояние государства, которому нет цены.
– Извините, я не искусствовед и картинам предпочту красочный постер.
– Не понял? Что такое постер?
– Слово «коллаж», надеюсь, вам известно? Постером можно назвать разновидность фотоколлажа.
– Странно слышать от милиционера такие слова. Вы образованны?
– На уровне обычной средней школы в обычном райцентре.
– Странно, у вас нет обычного местечкового говора. Так чисто говорили дворяне или дети богатых промышленников.
Желая уйти от щекотливой темы образования, Костя принялся пояснять обычный сюжет постеров. Как ни странно, но рассказ о восседающих на драконах полуголых девицах с огромным мечом незнакомца заинтересовал. Постепенно фантазийная тема перешла к оркам с гоблинами и гигантским танкам о восьми башнях с чудовищными пушками или пляжам под пальмами на берегу океана.
Долго слушавший незнакомец тоже заговорил о постерах дореволюционных времен, когда вошел в моду стиль «рено». Оказывается, в конце девятнадцатого века была чрезвычайно популярна тема ходячих мертвецов. Они обитали в жутких замках Мертвых или затерянных в океанах островах. Другими популярными темами были подводные страшилища, коварные русалки с ведьмами или вышедшие из ада злобные демоны.
Костя встал:
– Спасибо за компанию, мне пора идти.
– Так вы не выслушали мою просьбу, – смущенно пробормотал незнакомец.
– Боны не продаю.
– Вы не понимаете! Нам не боны нужны, а картины! Сейчас за бесценок продают коллекцию Шереметевых!
– Хотите купить и перепродать за правильную цену?
– Да как вы смеете! Мы спасаем их для потомков! За границу продают нашу с вами историю, нашу гордость!
– Ну да, спасаете, развесив шедевры на стенах собственной квартиры.
