– Все дирижабли у нас или достались жалкие остатки? – напомнил Костя.
– Две роты – в Красной Горке, остальные – на севере в Особом отряде почтово-пассажирской службы.
Дирижабль описал полукруг, и артиллерийская канонада дополнилась неприятным скрипом улетающих за форты снарядов.
– Это пушка-гаубица «МЛ-20», – пояснил корректировщик. – Вчера на позицию встали две с половиной тысячи орудий.
Костя прислушался к новому звуку разрывов, вскоре слившемуся в единый гул с более мощными орудиями. Там, в паре километров от фортов, находится очень интересная отсечная линия, созданная на случай прорыва советской пехоты. Финны сделали окопы наоборот: поставили в два ряда забор из жердей, а между ними насыпали камни. Танкам не пройти, а пехоту отгонят оборудованные под «Максимы» пулеметные гнезда.
* * *
Четвертый день прорыва начался с непривычной тишины, лишь изредка прерываемой одиночными выстрелами. Со стороны дороги послышался многоголосый рокот дизелей, и Костя поспешил из бункера. Штурм? Но его должны начинать не танки прорыва, а «ТТ-26» совместно с «БХМ-3» и «ХТ-130». По дороге действительно катили танки «КВ» в сопровождении бронемашин, а следом походным строем шагала пехота.
– Ночью разведка заметила отход врага, – сообщил всезнающий телефонист.
– Наши занимают оставленные позиции?
– Приказано выйти к следующей линии фортов.
– Без разведки? – удивился Костя и сам себе накаркал.
По склону холма поднялся незнакомый генерал в сопровождении свиты и грозно спросил:
– Где отсиживается разведка?
– Я – командир разведгруппы, – сделал шаг вперед Костя.
– Почему здесь? Ты давно должен быть у финских укреплений.
– Где приказано, там и нахожусь.
– Линия исправна, а приказа действительно не было, – выглянул из-за спины телефонист.
– Бегом к следующей линии форта! – гневно крикнул генерал. – Результат разведки доложите через час!
– Двадцать километров в одну сторону, за час никак не управиться, – возразил Костя.
Свита зашелестела картами, куда-то потыкала пальцами, что-то нашептала генералу на ухо, и тот приказал:
– Бери легкий броневик сопровождения и чтоб был здесь через час, как штык!
Неожиданное определение «как штык» показалось забавным, но времени посмеяться нет. Здесь нет асфальта, а сорок километров по разбитой грунтовке за час не каждый кроссовер одолеет. Оружие да ранцы – вот и все сборы, разведгруппа бегом спустилась к дороге, и Костя постучал в бронированную дверь:
– Вылазь, надо съездить к финнам в тыл.
– Не вылезу! – возразил тот. – Ты разобьешь, а мне отвечай!
– Хочется получить снаряд в борт?
– Это бронемашина сопровождения командарма! С меня потом стружку снимут!
– Вот иди к нему и требуй отменить приказ!
Шофер нехотя выбрался из броневика и начал рассказывать о том, какая это хорошая техника и как он за ней ухаживает. Экипаж выбрался без лишних слов, и разведчики мигом заняли их места.
– Парни, плюньте на пулеметы и смотровые щели, ваша задача – крепко держаться и не свернуть себе шею.
«ЛБ-23» создали на базе машины «Скорой помощи» и производили в Ленинграде по заказу НКВД. Ничего удивительного, если вспомнить о том, что в двадцать первом веке бронетехника – на вооружении полиции всех государств.
– Мы готовы, поехали! – крикнул один из разведчиков, и Костя дал по газам.
Дореволюционный мотор Лебедева в сотню сил резво взял обороты, и броневик быстро набрал скорость. Через несколько минут на соседнее сиденье перебрался коренастый разведчик по имени Степан:
– Зачем пугал? Здесь рычажно-гидравлическая подвеска.
– Откуда знаешь или сам шоферил? – поинтересовался Костя.
– Я окончил ФЗУ
[55] по специальности «автослесарь».
– Где работал?
– Нигде, – вздохнул парень, – распределили в Выксу, а там сразу вручили комсомольскую путевку в НКВД.
На пересечении с отсечной линией обороны дорогу преградил передовой дозор.
– Далеко собрался? – поинтересовался лейтенант в годах.
– До первой финской пушки, – отшутился Костя.
– Ты того, смотри по сторонам, не то взаправду нарвешься на пушку.
– Наша разведка проходила?
– Не, два танка проехали с полкилометра и вернулись. Вон стоят за каменной насыпью.
Костя критически посмотрел на дорогу, затем на остатки некогда грозных фортов, за несколько дней превращенных в развалины. От горизонта до горизонта – только руины, и он приказал своей группе:
– За пулеметы, впереди только враг, – но спохватился и добавил: – Без команды не стрелять.
Дальше поехали не спеша, не ради осторожности, а поневоле. Прямых попаданий в дорогу практически не было, но воронки от тяжелых снарядов порой перекрывали более половины проезжей части. Впрочем, воронки быстро закончились, но пришла другая напасть, наледь с лужами талого снега.
* * *
Жесткие покрышки с примитивным протектором совсем не держали дорогу, и машина елозила даже на ровном прямом участке. Реальная опасность улететь в кювет вынудила Костю снизить скорость до минимума. Старательно удерживая непослушный броневик на середине дороги, он совсем не смотрел по сторонам, поэтому крик Степана заставил нажать на тормоз:
– Командир! Финны!
Впереди на обочине действительно стоит санный обоз с солдатами. Просто сидят без оружия в руках и поглядывают на броневик.
– Похожи на перебежчиков, – пришел к выводу Костя. – Пулеметы – на взвод, но стволы не поворачивать.
Плавно тронувшись с места, он так же плавно, опасаясь заноса, остановился напротив головных саней и открыл дверцу:
– Привет, парни! Кого ждем?
– Тебя ждем, больше некого, – ответил офицер в петлицах капитана пехоты.
– Совсем плохо?
– Хуже не бывает! Генерал Остерман приказал оставить позиции, а шюцкор встретил пулеметами.
– Вас не пустили в укрепления Мустамяки? – удивился Костя.
– Нас не пустили домой! Остерман не приказывал занимать следующую линию обороны!
– Что говорит сам генерал?
– Уехал в Стокгольм, правительство еще в декабре туда сбежало.
– Не нужна нам ваша Карелия и война не нужна! – из соседних саней выкрикнул солдат.
– Перед фортами только вы или еще кто-то есть?
– Нас послали в передовой дозор, остальных шюцкор держит под прицелом.
