Дикий кот оценивающе рассматривал Клыка. Еще молод, но опытен. Закален, жесток. Злобные черты физиономии. Готовность к предательству. Рваный нос, зуб, уродливо выпирающий из безгубой пасти.
— Приходилось вам убивать, когда были пиратами?
Клык вырвал бутыль у брата и плотно прижал ее к себе.
— Я и братец мой, этот вот, мы убивали все, что двигалось. Га-а, мы убивали всяко по-разному, так, что и в голову не взбредет… Ась, Глаз?
Свирепый Глаз скреб почерневшие зубы когтем.
— Ну дак. Порешить кого — первое дело, как дыхнуть…
Дикий кот откинулся на спинку стула и промурлыкал:
— Пре-вос-хо-одно! Так вот, если вы хотите есть от пуза и получить обратно свое капитанское звание…
Брог гладил шею цапли.
— Спасибо за новую пещеру, Руланго. Молодец, хорошая птица.
Новая пещера находилась выше по берегу, к северу от прежней. Жесткий вынул из вделанной в стену петли факел, чтобы осветить путь. Помещение никак нельзя было назвать пустым. Вдоль стен размещалось оружие и обмундирование, в середине громоздились кучи овощей, фруктов. Выйдя, они погасили факел и замаскировали вход водорослями и сухими ветками.
Троби стоял с веткой наготове:
— Давайте побыстрей, наверное, Дерви уже вернулся.
Может, они креветок добыли. А я следы замету.
Мамаша Фрукч как раз устроила Дерви и его команде «горячую встречу»:
— Великие Соленые Сезоны, что нам делать со всей этой кучей? Ты хоть одну креветку в море оставил?
Дерви увернулся от поварешки:
— Опустите оружие. Я только выполнял приказ вашего сына. Если вы замахиваетесь на члена команды кородеров, то вы, стало быть, перешли на сторону врага.
Подоспевший Брог перехватил поварешку и обнял Фрукч:
— Что у нас на ужин, храбрая поварешкометательница?
Фрукч дернула его за усы:
— Отпусти, ребра сломаешь! Я тогда вообще больше никакого ужина не смогу приготовить. Вот ведь сыночком меня сезоны наградили, тоже… А сейчас снимайте котлы с огня, хватит стоять и глазеть.
После ужина Дерви рассказал о подвигах своей группы:
— Ну, задали мы флотским синемордым работку. Подплыли поближе и разодрали сети, сперли весь улов креветок. Расскажи, Конула.
— Дело было так, — начала поджарая выдра с озорной физиономией. — Я дождалась, когда крысьи посудины стали на якорь, и как только они сбросили сети, опутала их якоря сетями соседей. Надо было видеть, что получилось, когда они начали вытягивать сети! Чем сильнее тянули, тем хуже все становилось. Три судна дали течь от столкновений. Последнее, что я видела, — они пытались выгрести к берегу, одновременно откачивая воду и таща за собой соседей. Ой, Брог, и потеха же была!
— А потом они передрались между собой! — загудел ее сосед. — Такая началась неразбериха! Тут я перерезал якорные канаты, и их погнало ветром. И выкинуло на прибрежные мели!
Ухопарус восхищенно вздохнула:
— Жаль, что я не умею плавать и не могу вам помочь!
Дерви галантно наполнил ее миску из котла:
— Зато у вас отлично получается с кородерами, как ты думаешь, Жесткий?
— Конечно. Это будет им хорошим уроком.
Как раз в это время Унгатт-Транн в сопровождении Гранд-Фрагорли, несущей тарелку хозяина, входил в обеденный зал. Выхватив у нее тарелку, дикий кот сунул ее под нос повару:
— Это что такое?
Вытирая лапы о грязный передник, повар нервно забормотал:
— Ваше могущество, это все, что мы смогли добыть. Последнюю добрую пищу вы затребовали к себе чуть раньше. И вина я едва нацедил, на донышке бочонка было…
Транн огляделся. В зале никого не было.
— Сюда никто уже не ходит, продуктов не осталось, — продолжал повар. — Эти короеды… корожоры, как их там звать, все съестное отобрали. Я мешаю заплесневелую муку с рублеными водорослями и корнями одуванчика. А ведь и это на исходе…
— Прекрати нытье. Замолкни и слушай. Послезавтра пищи будет достаточно для всех. Это я тебе обещаю. Можешь всем так и сказать.
Торопливым шагом дикий кот направился к выходу на берег. Когда он огибал освещенный факелом поворот коридора, на него упала тень. Сомнений не было, такую тень отбрасывала рукоять двуручного меча. Транн окаменел. Тень увеличивалась и приближалась. Он отпрянул и прижался спиной к скале. Из горла вырвался сдавленный крик.
Из-за угла вышли две тощие крысы. Они волокли выловленные из моря куски рангоута, связанные между собой таким образом, что тень их напоминала рукоять меча. Волоча свою добычу, крысы болтали:
— Ты вроде говорил, что она вся в водорослях.
— Ну, ее зажало в скалах на линии прибоя. Как же без водорослей.
— Ну и где ж они, водоросли?…
Заметив Унгатт-Транна, крысы уронили находку, вытянулись и отдали честь.
— Ваше могущество!
Дикий кот провел дрожащей лапой по морде.
— Сожгите это! — закричал он истерически. — Сжечь немедленно! Слышите? Сжечь!
И он смел крыс в сторону, рванувшись к выходу. Те переглянулись:
— Что стряслось, а?
— А я почем знаю? Давай-ка возьмем факел и сожжем эту штуку, пока его могущество не пошел обратно.
— Слушай, мне показалось или он испугался?
— Как будто он увидел привидение… Ч-черт, да она не загорится, мокрая насквозь.
— Ну, давай ее мечами в труху, пока не найдем сухие куски…
Унгатт-Транн сидел на еще теплом после дневного солнца песке. Хотя он и презирал Гроддила, сейчас ему не хватало лиса-кудесника, его утешающих слов. Призрак барсука с каждым днем становился явственнее, приближался неотвратимо. Окруженный своими Синими Ордами, он оказался наедине с мучившими его видениями, и никто не мог рассеять страхи, разъяснить их или провозвестить какое-нибудь утешительное пророчество.
С неудовольствием посмотрел он на Гранд-Фрагорль, взиравшую на него с готовностью исполнить любое приказание.
— Ну а ты что скажешь?
— Н-ничего, — неуверенно ответила она.
Он резко взмахнул лапой, сбив ее на четвереньки.
— Ни-че-го. Это ты всегда говоришь. Сгинь!
Фрагорль рванула прочь на четырех лапах, не тратя время на вставание. Безопаснее было как можно скорее исполнить приказание Унгатт-Транна, когда он был в таком мрачном настроении. А в последнее время он все чаще бывал не в духе. Некоторые из собиравших на берегу водоросли синих крыс слышали, как их вождь горько смеется и говорит сам себе:
