Я молчала, не зная, что ответить. Похоже, наша игра зашла слишком далеко — если Андрей говорит сейчас правду, а я вижу, что он не лжет, то я оказалась совсем не в приятной ситуации. Ведь с самого начала нашего знакомства я не говорила ему всю правду! Могу поспорить, Андрей считает, что я этакая «тургеневская барышня» с книгой Есенина под мышкой, которая достаточно эрудированна, чтобы неплохо играть в шахматы. Но если наше общение с ним продолжится после выписки из больницы, как долго я смогу скрывать от него, кем работаю на самом деле? И вдруг, узнав, что я этакий Джеймс Бонд в юбке, Андрей не захочет поддерживать со мной отношения? Кому приятно осознавать, что молодая девушка, которая выглядит трогательно и беззащитно, на самом деле головорез с револьвером?
— Молчание означает да? — прервал мои размышления Андрей.
Я отрицательно покачала головой.
— То есть… у меня есть шанс? — продолжал он. Я по-прежнему молчала, и только издалека, словно откуда-то из другого мира, доносились голоса участников ток-шоу.
Вечером, когда нам раздали таблетки и отправили по палатам, я долго не могла уснуть. Увы, не могу сказать, что бессонницу вызвали размышления о самоубийстве Оли или предположения, где сейчас могла бы находиться Аня. На ум пришла история, когда писателя Артура Конан Дойля читатели попросили написать рассказ о любви Шерлока Холмса. Автор было возмутился: как это так, что за безобразие! Шерлок Холмс — это машина, которая создана для разгадки сложных преступлений, романтические истории — не про него! Уважаемые поклонники, вы не туда обратились. Но желание публики — закон, и Конан Дойлю пришлось написать рассказ про Ирен Адлер.
Наверно, если бы я была героиней каких-нибудь детективных рассказов, автор бы тоже долго возмущался, когда читатели попросили бы его написать что-то романтическое о Жене Охотниковой. «Да что вы творите? — воскликнул бы этот придуманный мною автор. — Что вы себе позволяете? Женя — не какая-то дамочка с розовыми мечтами, она телохранитель! И точка!»
Вот только почему этот самый автор вдруг сдался и «придумал» историю, о которой его просили читатели? Почему не настоял на своем, и несчастная Женя вынуждена изменить себе и превратиться… не знаю, в кого я превращаюсь. Я грешила на свое нынешнее состояние после ранения, на сотрясение мозга — вдруг у меня что-то произошло в голове, а Андрей оказался не в то время и не в том месте? Представляю, что сказала бы тетя Мила, если б узнала обо всем этом безобразии. Наверняка бы посмеялась и заявила: «Вот видишь, Женечка, ты все-таки обычная женщина, зря себе все это надумала — я не хочу заводить семью, не хочу никаких связей… Это у тебя в голове сплошное „не хочу“, природу-то не обманешь! Скоро вот и о детках начнешь думать…»
А я не хочу, не хочу, не хочу! Верните все, как было, мне не нужна ваша обычная жизнь, не нужны мелочные слабости, я хочу быть собой, быть той, кем я сама себя сделала!
Но порой нас не спрашивают о том, что мы хотим или нет. Порой происходит то, что нам не нужно, чего мы боимся, чего избегаем. Неужели это случилось со мной? Я не готова к этому, я не могу с этим жить!
Но… одновременно я не хочу, чтобы Андрей исчез из моей жизни. И не хочу, чтобы мы были «просто друзьями». Мне не нужна «просто дружба», мне нужно большее…
Внезапно пришло смс-сообщение. От Андрея.
Те три слова — настолько банальные, настолько предсказуемые и обычные, три слова, которые говорят постоянно в любимых тетушкой телесериалах, три слова, над которыми я всегда насмехалась и считала их дурацким сочетанием букв…
Эти три слова вдруг заставили мое сердце биться иначе. Я никогда не забуду этой эсэмэски, никогда, никогда…
Глава 7
Снова я держала в руках исписанный крупным, по-детски круглым почерком листок бумаги в клеточку. Письмо занимало две страницы, и мне казалось, что я запомнила его наизусть. Каждое слово больно резало меня, словно острым ножом по живой ране, каждое слово отпечатывалось в памяти отвратительным клеймом.
Это было предсмертное письмо Оли, наверно, женщина написала его перед своей смертью. Она ведь все продумала, все решила — обвела вокруг пальца и меня, и Максима Григорьевича, который сделал все возможное, чтобы помочь ей. Наверняка он был уверен, что его уговоры подействовали, Оля решила начать новую жизнь — увы, без мужа. Но я никогда не подумала бы, никогда бы не догадалась о том, что произошло на самом деле…
«А ты, Женя, оказалась гораздо глупее, чем я думала, — писала мне женщина. — Я знаю, кто ты на самом деле, и потому считала, что ты намного сообразительнее, намного рассудительнее… Увы, я ошиблась.
Знаешь, Женя, ведь мой муж не погиб. Он жив, и не было у него никогда никакого рака, я все это придумала. Ведь для меня он все равно что мертв. Было бы лучше, если б он на самом деле умер — мне было бы гораздо легче. Но он счастлив, счастлив не со мной, и я ненавижу его за это. Я пыталась покончить с собой только для того, чтобы он понял, как виноват, и вернулся ко мне. Но этого не произошло.
Женя, а знаешь, мы ведь с тобой похожи. Ты такая же, как и я — глупая, доверчивая девочка в розовых очках, которая поверила в любовь. Только поэтому я пишу тебе это письмо. Мне просто искренне жаль тебя, потому что ты находишься в точно такой же ситуации, как и я.
Я видела тебя с Андреем, видела, как ты смотришь на него, и мне все стало ясно. Ты всегда считала себя сильной и умной, но в этот раз ты проиграла. Я вижу это и знаю, чем все закончится. Пожалуйста, дочитай это письмо до конца, иначе ты так ничего и не узнаешь.
Мне незачем тебе врать. Я знаю то, о чем ты не догадываешься, потому что ты ослеплена своей любовью. На самом деле Аня — не сестра Андрея, а его любовница. И оба они знают все про тебя. Они вдвоем затеяли эту игру — просто чтобы разнообразить свою жизнь. Аня с Андреем поспорили на тебя — что Андрей сможет заставить тебя, такую крутую и бесчувственную, влюбиться в него. И Аня сбежала из больницы только затем, чтобы не мешать Андрею делать свое дело.
А ты, Женя, ты уже проиграла. Скоро Андрей расскажет тебе, что любит Аню и они давно собираются пожениться. Я представляю, как тебе больно читать все это, но ты должна знать всю правду. Хотя бы сможешь подготовиться к удару…
А мне незачем больше жить. Коля счастлив со своей новой женой, а мне только один путь. Обмануть и тебя, и врачей оказалось проще простого, только непонятно, как психолог оказался столь глупым, что поверил мне. Я обвела и его вокруг пальца. Думаю, что совершаю доброе дело напоследок — горькая правда лучше сладкой лжи.
Прощай, Женя. Прощай навеки»…
Я читала и читала письмо, и буквы постепенно становились нетвердыми и нечеткими, они расплывались, но я знала каждое слово. Мне казалось, что листок бумаги постепенно тает в моих руках, он исчезал, как и мои пальцы, мои руки. Я становилась невидимой и бесплотной, невесомой — мое тело словно испарилось вместе с письмом. И я уже могла находиться не только в темной палате, но и за ее пределами. Я могла подняться выше, могла оказаться за пределами больницы. Могла воспарить над городом, таким жестоким и суровым, над городом, в котором царят ложь, порок и предательство. А мне все это было чуждо — я летала в звездном небе, над темной рекой, в которой отражалась лунная дорожка…
