Пашка заверил меня, что ту корзину к ним в офис принес мужчина, и практически слово в слово повторил описание, сделанное Мариной. А вот имени или фамилии заказчика назвать не смог. Визитки тот не оставлял, расплачивался наличными, был щедр на чаевые. Оставить букет просто на пороге квартиры тоже попросил заказчик. Пашка затруднялся сказать зачем, но мужчина настаивал, и он не стал спорить, разумеется.
Я была не слишком удовлетворена результатами поисков, но прекрасно понимала, что сейчас придется довольствоваться лишь этим. На всякий случай с Пашкой я тоже обменялась номерами и, посулив щедрые чаевые, просила позвонить, если тот же заказчик явится к ним в офис. А потом отправилась домой к Татьяне.
Популярная художница была вся в работе.
— Как съездила? Результативно? — рассеянно бросила она мне на пороге квартиры после приветствия и чуть ли не бегом вернулась к холсту, над которым сейчас работала.
На несколько минут я отвлеклась и словно выпала из реальности. Полотно было не дописано, но уже сейчас поражало воображение. На нем была изображена отгремевшая баталия. Некогда цветущее поле, сейчас все изрытое минами и осколками. Брошенная техника и оружие, кое-где павшие солдаты, лежащие ничком на земле. И над всем этим ужасом, прямо по серому хмурому небу летит балерина. Нежное, практически неземное создание в легкой, прозрачной розоватой пачке и пуантах, раскинув руки, летит в прыжке, похожем на шпагат. Кажется, в классическом балете подобный прыжок называется гранд жете.
— Это что-то из области снов? — пробормотала я.
— Думала, ты незамедлительно скажешь, что это, вероятно, написано по мотивам Шагала, — весело фыркнула Татьяна и принялась за работу.
— А это по мотивам? Может быть, не знаю.
— Нет, — рассмеялась она, — ты снова странным образом права. Это небольшой, но самый яркий фрагмент сна, который снился мне, когда я была в коме. Дело в том, что с раннего детства я любила танцевать и странным образом всегда знала, как выполняются многие па и прочие фигуры из балета. А теперь, после комы, я уверена, что в прошлой жизни была балериной. И даже вспомнила, как в детстве мне часто снилось, как я танцую на сцене огромного театра. И поняла, что это была не забытая детская мечта, а давние воспоминания.
— Невероятно, — снова пробормотала я.
— Только, Женя, обычно я об этом не рассказываю! — Взгляд Татьяны изменился и стал настороженным. — Вернее, я никому об этом не рассказывала и очень надеюсь на твою скромность.
— Понимаю, это очень личное. И разумеется, не стану об этом болтать.
— Спасибо. Так каковы результаты твоих изысканий? — Она вроде бы успокоилась, но поспешила сменить тему, и тон ее по-прежнему был очень настороженным.
— Как раз хотела это с тобой обсудить. Может, небольшой перерывчик сделаешь?
— Прости, времени нет совершенно, зашиваюсь! И я что-то погрызла уже. Второпях, совершенно не разбирая вкуса. А ты ешь, пей чай, если проголодалась. И рассказывай. Я могу и слушать, и работать одновременно.
— Спасибо, я только чаю выпью.
— Конечно, как желаешь, дорогая.
Я вскипятила воду, заварила чай и уселась на стоящем напротив мольберта пуфике, который уже считала своим.
— Ты узнала что-то неприятное и теперь не хочешь мне говорить? — напряглась Татьяна.
— Нет, не переживай. Ничего шокирующего или неожиданного. Честно говоря, сведений вообще немного. И прежде чем начать, я просто пытаюсь их слегка систематизировать. Но чтобы расставить события в хронологическом порядке, мне понадобится твоя помощь.
— Конечно. Внимательно тебя слушаю.
— Чуть больше года назад прямо на дом курьер доставлял для тебя посылку. Обычная коробка серого картона, средних размеров. Курьер отдал ее прямо в руки. По крайней мере, он уверяет, что женщина, открывшая дверь, расписалась в бланке получения и забрала коробку. Понимаю, давно дело было, но попытайся вспомнить, курьер — белокожий рыжеволосый мальчишка, студент. Улыбчивый такой парень.
— Да, наверное, я помню тот момент.
— Наверное?
— Парня того я видела меньше минуты, не рассматривала его и внешность не запомнила. Возможно, да, он был рыжик такой курчавый.
— Хорошо. Что это была за доставка?
— Я заказывала масляные краски в интернет-магазине, через местный магазин, и чтобы не наведываться к ним постоянно, заказала доставку, ведь так гораздо удобнее. А что?
— Нечто подобное мне приходило в голову. Что это твой заказ, а не подарок, ведь подарки обычно упаковывают, коль не поскупились на курьера.
— Да, наверное, ты права. Тот временной период я вообще очень хорошо помню. У меня купили сразу несколько картин. Жорик мгновенно поднял цены на мои работы, существенно так поднял и не прогадал. Их все равно продолжали покупать. И предложили снова поучаствовать в выставке. Мама с сестрой увидели, какую кучу денег я заработала за короткий срок, и наконец перестали зудеть, что я фигней занимаюсь и совершенно зря бросила стабильную работу в сфере медицины.
— Понятно, — усмехнулась я.
Постоянные нотации о смене работы на более стабильную и «приличную», и «подходящую для женщины». Мне ли их не знать! Ведь подобную «профилактическую работу» тетя Мила регулярно проводит со мной, иногда даже слишком усердно.
— Понимаю, тебе это знакомо, — оглянувшись, Татьяна заметила мою усмешку и улыбнулась в ответ.
— Определенно, — снова усмехнулась я, — но давай продолжим. Несколько позже тот же курьер приносил для тебя большую корзину с фруктами и цветами. Но когда это было, парнишка вспомнить не смог.
— Я могу сказать. Это было примерно через неделю после моей второй выставки. Вернее, персональная будет только сейчас. Раньше мои работы выставлялись лишь только совместно с работами других художников. И первое событие, похоже, было значимым исключительно для меня одной, а вот вторая выставка была замечена широкой публикой. По крайней мере, мне стали присылать цветы и подарки, открытки с поздравлениями. Но в большинстве случаев это были знакомые люди. Друзья и бывшие коллеги. Они свои послания подписывали. В тот же период прислали и бутылку с вином, что так маму испугала.
— Ясно. Мне удалось выяснить, что ту корзину с фруктами и вчерашний букет цветов присылал один и тот же человек. И курьер, и флорист описывают его как представительного мужчину чуть выше среднего роста и приятной наружности. Волосы с проседью, носит дорогие костюмы и всегда щедр на чаевые. Флорист еще добавила, что он довольно уверенный в себе человек и умеет настоять на своей точке зрения. А еще применяет слово «обалденные» в описании понравившихся цветов. От себя могу добавить, что он занятой человек, и если не руководит большим штатом подчиненных, то распоряжения давать все же привык. И он тебя, без сомнения, знает. Хорошо знает. Назвал тебя подругой в разговоре с девушкой и описал как творческую личность, красавицу и сказал, что ты настоящий эстет, способный оценить всю таинственную прелесть черных роз.
