Кстати, я и Геннадий Клементьев долгое время находились почти в родственных отношениях. Я собирался жениться на Антоновой Марине, а она, через своего отца, через дальних родственников, приходилась родней Клементьевым. Потом сестры Антоновы поменялись местами, и я подал заявление в ЗАГС с младшей сестрой, Натальей. С женитьбой на Наталье ничего не получилось, зато в конце июля 1986 года у нас родилась дочь Арина. Теперь я и Клементьевы стали настоящими родственниками, только неизвестно, какой степени родства.
В мае 1986 года Светлана Клементьева, студентка второго курса мединститута, попала в неприятную историю, и ей стало грозить отчисление из института
[4]. Отец Светланы бросился улаживать ситуацию и потребовал от меня сфальсифицировать материалы об участии его дочери в сокрытии трупа однокурсника. Я категорически отказался. В итоге Светлана сама забрала документы из института и устроилась работать секретарем к социологу Погудину. На карьере Геннадия Александровича участие дочери в неприглядной истории напрямую не отразилось, но где-то в кадровом аппарате ему поставили очередной минус. А потом он откровенно запил и был вызван на ковер к новому начальнику областного УВД генералу Удальцову. Был декабрь 1987 года. Удальцов поставил перед Клементьевым ультиматум: или он кодируется от пьянства, или его уволят за дискредитацию звания сотрудника милиции. Клементьев закодировался, но буквально через пару месяцев опять чуть не запил. И было от чего! На сей раз всю карьеру ему сломал грузин Гоги.
Гоги работал следователем в Заводском РОВД много лет. Ни в чем предосудительном замечен не был, но, оказывается, мы его плохо знали. 8 марта 1988 года две девицы пригласили к себе в гости двух грузин. Наутро женщины обнаружили, что у них пропали золотые украшения. Они написали заявление в милицию, материал попал к Гоги. Мужчин быстро установили, и они помчались к «обворованным» женщинам. Разборки были короткими – золото нашлось. Заявительницы пришли к Гоги и дали показания, что по пьяному делу забыли, куда положили побрякушки, а когда с мужиками восстановили весь вечер шаг за шагом, тогда золото и нашлось.
Гоги вызвал к себе грузин и предложил им за прекращение дела заплатить по тысяче рублей. Заплатить фактически ни за что – пропажа-то нашлась! Грузины возмутились: «Ты наш земляк, как ты смеешь нас на ровном месте разводить?» Гоги рассмеялся им в лицо: «Хотите, я перешлю материал по вашему месту жительства в Грузию? Там с вас сдерут в пять раз больше!» Грузины обиделись и обратились в прокуратуру. В тот же день Гоги арестовали при получении взятки. Взбешенный Удальцов отстранил Клементьева от руководства отделом и предложил ему либо уволиться, либо найти новое место работы. Клементьев бросился к Малышеву: «Выручай, брат, не дай погибнуть! Мы с тобой столько лет оба были начальниками РОВД, пуд соли вместе съели, сто пар сапог износили, нас на одних и тех же совещаниях песочили, за одни и те же проценты выговоры давали!» Малышев вошел в положение Геннадия Александровича и взял его к себе заместителем. Для Клементьева новая должность была серьезным понижением, но другого выбора у него не было.
Такие вот метаморфозы преподносит порой судьба. Был для меня Геннадий Александрович Клементьев большим начальником, стал равнозначным по должности коллегой. Был Серега Матвеев моим наставником – стал подчиненным. Что примечательно, оба они в своих бедах винили меня.
Глава 7
Совещание
В девять утра Малышев провел последнее в этом году оперативное совещание.
– Краткая информация о событиях вчерашнего вечера. Для расследования взрыва в кафе «Встреча» прокуратурой области создана следственно-оперативная бригада, которую возглавит заместитель прокурора области по следствию Алексей Ильич Шальнев. Оперативное сопровождение возложено на управление уголовного розыска областного УВД. Что это означает, объяснять не надо?
– Сколько человек они запросят? – недовольно пробурчал Клементьев.
– Двоих. Одного дашь ты, другого – Лаптев.
У дверей, где во время совещаний сидели молодые лейтенанты, раздался грустный вздох. Так наша молодежь выражала свое недовольство отправкой на чужбину. Идти на побегушки к ожиревшим от сидячего образа жизни областникам – это традиционный удел начинающего опера. Помнится, когда я был молодым, Зыбин любил погонять меня по всяким усилениям: «Иди туда, иди сюда, поработай с областниками, помоги прокурорскому следователю, а в конце недели придешь с докладом о раскрытии преступлений на своем участке». Попробуй только возразить ему – вскипит, как чайник, забытый на раскаленной плите: «Что значит: «На свой участок времени не хватает?» Ночью ты чем занимаешься? Спишь? А в воскресенье? Что ты в выходной день делаешь? Водку пьешь да за бабами волочишься? Ты мне про отсутствие времени сказки не рассказывай. Кто хочет поработать – тот всегда время найдет!»
Матвеева на усиление Зыбин никогда не посылал. Шесть лет назад Серега Матвеев был лучшим опером Заводского РОВД. Кроме участия в охране общественного порядка во время проведения майской и ноябрьской демонстраций, его больше нигде не задействовали.
– Третьего января, – продолжил Малышев, – из Москвы с проверкой организации раскрытия взрыва в кафе приезжают сотрудники Главного управления уголовного розыска. День-другой они покрутятся в областном УВД и спустятся к нам. Приведите в порядок все оперативные дела, всю служебную документацию. Московские гости пробудут у нас целую неделю. Пару дней они потратят на взрыв, потом начнут проверять все подряд, что под руку подвернется.
– Пьющие приедут или нет? – в шутку спросил Клементьев.
– Конечно, пьющие. Где ты видел проверяющего, который трезвым спать ложится? Скажи спасибо, если баб не запросят. Мне мужики из Новосибирска звонили, говорят, им проверяющие сразу же сказали: «Девок не будет – столько недостатков в организации работы найдем, что мало не покажется».
– С девками – это не ко мне, – Клементьев многозначительно посмотрел в мою сторону. Спрашивается, откуда человек узнал, что я всю ночь с проститутками работал? Никого же на этаже не было, а он уже все знает.
– Формально нас не привлекают к расследованию убийств во «Встрече», но это ничего не значит. Преступление совершено на территории областного центра, значит, нам его и раскрывать. Сейчас поступим так: руководящий состав и старшие опера останутся, остальные до полудня свободны. Ровно в двенадцать часов всех жду в моем кабинете.
После ухода молодежи мы расселись посвободнее, закурили. Кабинет Малышева мгновенно утонул в клубах табачного дыма, пришлось приоткрыть окно.
– Александр Лукич, прошу вас! – обратился Малышев к оперуполномоченному Ключникову. – Начнем с Лучика и его окружения.
Александр Ключников был худощавым сорокалетним мужчиной с тонкими чертами лица. Увидев его в первый раз, Айдар сказал: «Он похож на канцелярскую крысу». Я присмотрелся к Александру и понял: с крысой его роднит длинный нос, украшенный очками в тонкой оправе. Оперативником Ключников был очень посредственным. Для успешного раскрытия преступлений ему не хватало проворности, физической силы и наглости. Зато он обладал цепкой памятью, был усидчивым, мог часами возиться в картотеке или адресном бюро. Следуя веяниям времени, Малышев освободил его от повседневной работы и поручил заниматься учетом преступных группировок в нашем городе.
