— Похоже на гобелен. По-моему, его несли на плечах Двое или трое. Так, один из них поскользнулся на влажной траве и оступился, а поскольку гобелен был очень тяжелым, его едва удержали, но он задел за острый сучок. Похоже, они пошли туда, вон еще одна сломанная ветка.
Дипплер посмотрел на оставленные следы и заявил:
— Ну они и глупцы! По такому следу и слепой их найдет!
Позднецвет возразил:
— Белолисы нисколько не глупее нас. Вспомни, они несли тяжелый груз, к тому же было темно, и они считали, что рэдволльцы устроят погоню. Неудивительно, что они хотели удрать как можно дальше от аббатства.
Дипплер сердито отпихнул ветку, оказавшуюся у него на пути:
— Воры и убийцы! Но ничего, им от меня не уйти! Песенка прервала друзей:
— Предлагаю с этой минуты говорить, только если это совершенно необходимо и только шепотом. Идти тоже надо потише. Лучше всего не оставлять за собой следов — неизвестно, кому вздумается пойти по ним.
В лесу было необычайно тихо, даже пение птиц доносилось откуда-то издалека, словно в этих местах осторожные пичуги опасались привлекать к себе внимание. Песенка и ее друзья продвигались по лесу со всеми предосторожностями, понимая, что вокруг таится опасность, а из-за любого куста или дерева может появиться враг.
В Рэдволле, где южная и западная стены образовывали угол, похоронили погибших. Четыре землеройки, Элахим — выдра из бродячей труппы, Ореховое Крылышко и Лог-а-Лог были преданы земле со всеми почестями. По дороге в аббатство отец Батти то и дело тяжело вздыхал и вытирал слезы насквозь промокшим платком, а Командор громко говорил:
— Скоро мы поставим памятник нашим друзьям, и в Рэдволле никогда не забудут их имена. А сейчас, друзья, нам нужно подумать о живых и о том, чтобы такими же и остаться. Гром, Борракуль, господин Флориан и я отнесем Креггу из привратницкой в ее комнату. Баргл и землеройки будут охранять стены. Вооружитесь пращами и луками со стрелами. Остроигл, взбирайся на колокольню и, если землеройки подадут знак, что враги на подходе, бей набат. Корнерой и Грязерой, помогите, пожалуйста, сестре Тернолисте и Кротоначальнику Губбио с ранеными.
Тернолиста рассеянно теребила передник.
— Я так закрутилась с малышами и наведением порядка, что почти забыла про них. Больше всего им нужен покой. Мы пошлем им обед, как только он будет готов.
Спустя несколько минут в привратницкую вошел Флориан и изящно раскланялся перед раненой барсучихой, подметя пол своей шляпой. И он, и все другие старались подбодрить ее, не позволяя вспоминать о ранении и других печальных вещах.
— Ну, я собственной персоной пришел предупредить вас, сударыня, что ваш экипаж прибыл в полном составе и ждет вас. Да-да!
Крегга повернулась в его сторону. После ночных событий она была не в лучшем настроении и поэтому довольно резко сказала:
— Я знаю, что это ты, заяц. И перестань размахивать шляпой, сейчас пыль поднимется, и я расчихаюсь. Что ты там такое болтаешь об экипаже? Думаешь, я малыш беспомощный?
Гром локтем подтолкнул Командора, когда тот всунул голову в дверь, и громко объявил, словно бы ни к кому в особенности не обращаясь:
— Фургончик актеров ждет пассажира. Кто тут ранен? Барсучиха, лежа на кушетке, схватила обломок копья и принялась размахивать им.
— Пусть только кто-нибудь попробует запихнуть меня в эту разваливающуюся телегу! Я этому кому-то такое устрою, что голова три года болеть будет!
Гром прихлопнул лапой рвущийся наружу смех, а Командор со всей возможной искренностью в голосе принялся убеждать Креггу:
— Но, сударыня, как вы такое можете говорить! Единственное, о чем мы думаем, так это о вашем здоровье! На тележке мы вас довезем до аббатства, уложим в вашей комнате, а сестра Тернолиста накормит вас и даст вам отвара из трав, который жар снимает и кровь останавливает.
Тут уж Крегга не выдержала. В глубине горла зародился грозный рык. Схватив Флориана и подняв его с пола, как малыша, она решительным шагом вышла из привратницкой. Заяц слабо протестовал:
— Послушайте, сударыня, поставьте меня, пожалуйста. А вы не смейтесь, а лучше помогите! Да-да!
Крегга прошествовала к фургону, который стоял прямо возле двери, швырнула Флориана на сиденье и толкнула тележку так, что та покатилась через газон. Заяц пронзительно верещал:
— Это несправедливо! Я напишу в хрониках о вашем поведении, да-да! Помогите! Помоги-иии-тееее!
Его жалобы остались без ответа, потому что Крегга была готова обрушить карающую длань на других помощников.
— Если у вас осталась хоть крупица здравого смысла, вы оставите меня в покое. Я дойду до аббатства сама. И скажите Тернолиста если она хочет дожить до следующего лета, пусть не подходит ко мне со своими бульонами и отварами. Мне нужно пару дней отлежаться и нормально поесть, и все будет в порядке.
Командор прошмыгнул мимо, увлекая за собой Грома.
— Бежим, бежим. Позднецвет, Дипплер и твоя Песенка заняли комнату Крегги, так что лучше вытащить их оттуда, пока она не выставила их сама!
Малыш Шалопай давно проснулся и вел себя точно так же, как раньше. Он сидел за обеденным столом между Блинни и Флорианом.
— Где еда? Я есть хочу!
Заяц спас от прожорливого мышонка сбой салат и яблочный пирог, на которые тот уже нацелил жадные лапки.
— Но-но, не трогай! Мне нужно дополнительное питание, чтобы восстановить пошатнувшееся здоровье, так что лапы прочь! По-моему, я тут видел напиток из буковых орешков? Дай мне его, милая крошка! Люблю услужливых кротят!
— Мне тоже нужно побольше есть. Я убежал от всех этих плохих зверей! Я дрался с ними! Я дрался с господином Палкобоем…
Крегга поднялась по лестнице к своей комнате и распахнула незапертую дверь.
— Кто здесь? Я же чувствую, что кто-то здесь есть. Гром неожиданно дрожащим голосом ответил:
— Только я и Командор, но я не понимаю, что происходит.
Крегга опустилась в свое любимое кресло, а Гром продолжал:
— Прошлой ночью мы привели сюда Песенку, Дипплера и Позднецвета. Ты, наверное, слышала, что их ранили. Но сейчас их тут нет, а Командор говорит, что со стены исчез меч Мартина Воителя.
Минуту барсучиха подумала, потом ответила:
— Хмм. Звучит странно, но давайте не будем никого тревожить. Они должны быть где-то в аббатстве.
Однако Гром не удовлетворился подобным ответом:
— А если их тут нет?
От небольшого сквозняка дверь за их спинами начала потихоньку закрываться. Командор показал на нее:
— На двери что-то нацарапано!
— Свежие царапины, как будто кто-то быстро пытался что-то нацарапать острым предметом. Только три буквы. ИИГ!
