Отец Батти покачал головой, думая о том, какими жестокими порой бывают звери. Песенка подсела к Эллайо поближе:
— А что случилось с тем зимородком, бабуля?
Эллайо смотрела на тысячи пылинок, которые казались золотыми в солнечных лучах, пробивающихся из-за занавески. Она вспоминала ту зиму.
— Как-то утром, а дело было весной, мы с Громом проснулись, а он уже улетел. С тех пор я его не видела, но, так или иначе, надеюсь, он живет где-нибудь счастливо. Что ни говори, мы многим обязаны этой птице.
В привратницкую ворвался Дипплер с кротом из труппы Флориана, они толкали перед собой тележку, доверху нагруженную всякой снедью. Землеройка склонился в вежливом поклоне:
— Кушать подано. Летний овощной суп, пирог с луком и грибами, пирожки с яблоками и повидлом из черной смородины и чай. Надеюсь, вы еще не начали рассказывать? Нет ничего лучше, чем перекусить, одновременно слушая хорошего рассказчика!
Эллайо фыркнула и принялась накладывать еду на тарелку.
— Начала? На сегодняшний день я рассказала все, что знала, дружок. Ты явился слишком поздно!
Отец Батти отложил свое перо:
— Так это все, что вы знаете о Белолисах, или можете рассказать еще что-нибудь?
Эллайо протянула ему тарелку:
— Да, больше ничего не знаю. А вам, отец, не мешало бы вымыть свои чернильные лапы, прежде чем приниматься за еду.
Ореховое Крылышко, сладко проспавший все повествование, при этих словах пробудился и спросил:
— Хмм, мм, еда? Кто-то сказал о еде?
Мышонок Шалопай с двумя новыми друзьями Блинни и Вугглером — рэдволльскими кротятами — в меру своих сил и способностей мешали репетиции бродячей труппы. Еж Остроспин, несмотря на все помехи и перерывы, продолжал свой номер. Он широко развел лапы в стороны, камешек волшебным образом исчез, и Флориан объявил:
— Ну а теперь прямо перед вами великий маэстро Остроспинио вернет камешек на место, волшебным образом вытащив его изо рта вместе с цепочкой разноцветных флажков. А я в это время выбью дробь на барабане, как это делается всегда в особо волнующих случаях.
Большинство малышей затаив дыхание смотрели представление, но Шалопай нетерпеливо закричал:
— Давайте побыстрее!
Флориан метнул в него раздраженный взгляд, под которым нарушитель спокойствия должен был бы провалиться сквозь землю, но отчего-то не провалился. Поэтому заяц ограничился лишь гневной тирадой:
— Тихо! Тишина, пожалуйста! Это очень опасный трюк, его надо выполнять очень осторожно. Так что никаких криков, пожалуйста!
Шалопай что-то зашептал на ухо Вугглеру, который немедленно завопил:
— Остроспинио кинул камень на землю! Он у него под лапой!
Флориан поднял барабанные палочки, послав Вугглеру ледяной взгляд:
— Еще одно слово, и я выведу вас с репетиции! Маэстро, вы готовы?
Еж молча кивнул, а Блинни громко возгласила сказанное ей на ушко Шалопаем:
— Он молчит, потому что во рту у него флажки!
Последнюю фразу Флориан попытался заглушить барабанной дробью, но обнаружил, что вместо звонкой дроби барабан издает только какой-то глухой неразборчивый звук.
— Саботаж! Какой мерзавец облил мой барабан медом? Шалопай!
Мышонок и его приятели поняли, что им лучше удалиться. Они вскочили и сбежали, их преследовали угрозы Флориана:
— Наглецы! Вас надо закидать гнилой брюквой! Я вам хвосты поотрываю! Я… Я…
Дисум вмешалась и заявила разгневанному зайцу:
— Господин Флориан, прекратите! Вы ведете себя непрофессионально перед зрителями! Давайте продолжим репетицию!
Возле северных ворот аббатства в кустах сидели Шалопай и его товарищи и раздумывали, как бы еще набезобразничать. Наконец мышонок показал на зубцы:
— Пойдемте играть на стену!
Но Блинни и Вугглер и слышать не хотели об этом.
— Бурр, нет уж! Больше мы там играть не будем! Ни за что на свете!
В конце концов они стали колотить по кастрюле, которую Блинни стащила с кухни и спрятала в кустах. Кротята колотили по кастрюле палочками, а Шалопай изображал актера.
— Я — волшебник Шалоппо, сейчас вытащу флажки прямо из носа! Хи-хи-хи!
И они потопали по дорожке, крича и скандируя:
— Торт хотим и мармелад И клубничный лимонад! А еще пирог и пиццу, А не то не будем мыться!
Они так кричали, что лисице Зирал по другую сторону стены не надо было прикладывать ухо к воротам, чтобы услышать малышей. Она повернулась к Моккану:
— Ты был прав. Малышня здесь. Эллаг, веди сюда остальных от южных и восточных ворот!
Моккан смотрел, как Гельтор потирает раненое плечо.
— Я же говорил, что рано или поздно они придут играть к воротам или на стену. Нам надо поймать одного из них в ловушку, и можно не заботиться о добыче. Эти рэд-волльцы отдадут нам все что угодно, как только услышат, что мы можем сделать с заложником.
Гельтор отошел от Моккана:
— Но как заманить одного из них сюда?
Моккан достал из сумки бечевку:
— Легко! Смотри!
Шалопай и его друзья тем временем устали маршировать и кричать. Они уже собирались уйти и посмотреть, нет ли чего-нибудь интересного в привратницкой, как раздался стук. Малыши подошли к двери и прислушались. Стук продолжался. Шалопай поднял с земли палку и постучал в ответ.
— Кто там? Зачем стучите?
Из-за двери раздался ласковый голос:
— А ты, дружок, как думаешь, кто я? Мышонок, поколебавшись минуту, назвал имя, которое, как ему казалось, звучало очень красиво:
— Палкобой!
Через узкую дыру над дверью просунули кусок яблока, щедро политый медом. Голос за дверью кашлянул:
— Как ты угадал, что меня зовут Палкобой? Шалопай запихал лакомство в рот. Вугглер крикнул в самое отверстие:
— Еще кусочек для Вугглера, бурр! Я тоже хочу!
— Конечно, Вугглер! Ты должен открыть ворота, и я дам тебе целую сумку всяких вкусных вещей.
Моккан слышал, как по двери заскребли маленькие лапки, потом раздались голоса разочарованных малышей:
— Мы не можем открыть засов, он слишком крепко заперт!
Гельтор злорадно усмехнулся, глядя на предводителя Белолисов:
— Ну а теперь что ты будешь делать, господин Палкобой?
Лапа Моккана нырнула под плащ.
— Еще слово — и я познакомлю тебя с господином Топором. — Он снова повернулся к двери и сладчайшим голосом снова обратился к малышам: — Ну, попробуйте. Я уверен, вы можете справиться с одним маленьким замком!
