Интересно, не слишком ли это — ожидать, что партнер по браку будет тебе верен? Для нее не слишком. И до тех пор, пока она не убедится, что Валентин на это способен, нужно быть настороже. Да, она согласилась дать их браку вторую попытку с надеждой, что однажды сможет родить детей и создать семью, о которой давно мечтает. Но она не позволит Валентину разбить ее сердце во второй раз.
Ей нужна стопроцентная уверенность в его верности.
Полет был долгим и изматывающим, несмотря на комфортные условия.
Они сделали остановку в Лос-Анджелесе на дозаправку и наконец приземлились в Нью-Йорке.
В аэропорту их встретил личный водитель Валентина и привез к особняку на Пятой авеню, где теперь обосновался Валентин. Стоял серый зимний вечер. Падал снег. Дорожки Центрального парка заледенели. Они прибыли из лета в зиму.
— Я сам займусь чемоданами, Антон. Отправляйся домой, к жене и детям, — обратился Валентин к выгружавшему багаж водителю.
— Я отнесу, мистер Хорват.
— Не нужно. Уже начало девятого. Поезжай, успеешь почитать дочкам перед сном. Я знаю, как ты это любишь.
— Благодарю вас, сэр. Завтра в семь, как обычно?
— Давай попозже, например, в восемь.
— Как скажете, — улыбнулся Антон. — Доброй ночи, сэр. Мэм.
Имоджин рассеянно улыбнулась в ответ. Лимузин уехал.
— Ну и холодрыга, — проворчала Имоджин, запахнув кашемировое пальто и берясь за ручку чемодана.
— Да уж, это тебе не Раротонга. Давай помогу с чемоданом, — предложил Валентин.
— Спасибо. — Имоджин задрала голову, осматривая импозантное здание в стиле неоитальянского ренессанса. — Вот уж не думала, что ты обосновался в Верхнем Ист-Сайде.
— Живу здесь после возвращения из Африки. Мне нравится вид на парк.
— Готова побиться об заклад, что вид потрясающий.
— Точно. Но нужно дождаться ясного дня, чтобы полностью насладиться зрелищем. Пошли.
Кивнув швейцару при входе и консьержке у лифта, они поднялись на верхний этаж в кабине элегантного лифта, украшенного деревянными резными панелями и зеркалами.
— Пентхаус, ни больше ни меньше, — предположила Имоджин, выйдя из лифта.
Валентин подумал, не жалеет ли она, что временно сдала в аренду свое жилье в Бруклине. Что, если она предпочитает жить порознь на время испытательного срока?
— Я увидел это жилье и пропал, — ухмыльнулся Валентин, выкатывая чемоданы из лифта на паркет вестибюля.
— Ты что, занимаешь весь этаж? — удивилась Имоджин.
Валентин пожал плечами.
— Я должен извиниться за это?
— Н-н-нет, конечно, — заикаясь пробормотала Имоджин. — Честно говоря, я слегка удивлена.
— Удивлена? — переспросил Валентин.
— В Африке ты был таким минималистом, а эти апартаменты вряд ли можно назвать конурой холостяка. — Имоджин красноречиво взглянула на анфиладу комнат. — Это настоящий дом.
— Это для тебя проблема?
— Ни в коем случае. Просто это разительно отличается от того, что у нас было. Я не могла представить тебя в подобной обстановке.
Имоджин прошла через фойе и очутилась в библиотеке, окна которой выходили на Центральный парк.
— Ух ты, какая красота! — восторженно воскликнула она. — Словно я оказалась в тридцатых годах прошлого века.
Валентин вошел следом, оставив багаж в фойе.
— Середина двадцатых, — поправил он. — У меня был выбор: переделать квартиру в современную или оставить оригинальный стиль. Я выбрал последнее. Предыдущая семья жила здесь долгое время. У меня не хватило сердца разрушить атмосферу и лишить жилье души.
Имоджин в удивлении посмотрела на Валентина.
— Что? — спросил он. — Думаешь, у меня нет сердца?
Имоджин слегка покраснела и принялась расстегивать пуговицы на пальто.
— Нет, я не об этом подумала. Оказывается, я почти ничего о тебе не знаю.
Он дотронулся до ее локтя.
— Вот и займемся узнаванием друг друга, Имоджин. О’кей?
Она слегка пожала его руку. Впервые Имоджин коснулась его по собственной воле после вчерашней ночи.
— Я провожу тебя в твою комнату. Ты осмотришься, освежишься, а потом я покажу тебе весь пентхаус. Как тебе такой план?
— Хороший, — ответила она, отнимая руку.
Валентин на мгновение зажмурился. Как бы ему хотелось отвести ее в общую спальню. Но всему свое время.
Он вышел в фойе, подхватил ее чемодан и проводил по коридору в просторную гостевую.
— Вот твоя комната с персональной ванной. Моя дальше по коридору, а Дион живет на другой стороне.
— Дион?
— Мой камердинер.
— А где он сейчас?
— Гостит у дочери в Вермонте. Вернется завтра.
— А его жена?
— Он вдовец. — Валентин поставил чемодан у шкафа. — Когда будешь готова, зайди ко мне, вниз по коридору, вторая дверь налево. Это хозяйская спальня. Я жду тебя там.
— Хорошо, так и сделаю.
Валентин повернулся, чтобы выйти, но, помедлив у дверей, снова обернулся к Имоджин.
— На этот раз у нас все получится, — с чувством произнес он.
Их взгляды перекрестились, и несколько мгновений они смотрели друг другу в глаза. Имоджин собиралась что-то сказать, но у Валентина в этот момент зазвонил телефон. Достав его из кармана, Валентин взглянул на дисплей.
— Это Гейлан. Мне нужно ответить.
— Конечно.
Валентин пошел через холл к себе, отвечая на звонок.
— Гейлан, ты вовремя позвонил. Мы только что вернулись.
Но следующие слова брата повергли его в шок. У Валентина подогнулись колени, и он рухнул на кровать.
— Ник и Сара погибли в автокатастрофе.
Лучший друг Гейлана со студенческих времен и его жена оказали ему неоценимую помощь в создании и раскрутке курорта в Порт-Ладлоу. Ник, Сара и их девятилетняя дочка Элли проводили много времени с Хорватами. Они стали почти одной семьей. И вот теперь их нет.
Валентин выслушал подробности трагедии.
— А как Элли? — буквально заставил себя задать этот вопрос Валентин. Так страшно ему стало.
— Она просто раздавлена, бедняжка. Сейчас она у меня. Их класс ездил на экскурсию, слава богу, иначе она могла бы быть с… — Гейлан не закончил фразу.
Валентин немедленно задал следующий вопрос:
— Что теперь будет с девочкой? У них, кажется, нет родственников.
— Нет, — с горечью подтвердил Гейлан. — Только мы. Ник давно просил моего согласия стать опекуном Элли, ну, на всякий случай. Я, естественно, согласился. Я и подумать не мог…
