Проскочить на дурик молитвы смогли бы – Панибратец, в силу своей исключительной занятости, телевизор не смотрел вовсе. А если и смотрел, то только два бизнес-канала: ненашенский «Bloomberg» и нашенский РБК.
Понятное дело, дурик не сработал.
Слишком много народу числилось у Марь-Сергевны в «доброжелателях». Варвара – первая. Видимо, она и настучала тестю о скандальном случае с его женой (с соответствующими уничижительными комментариями). Панибратец затребовал все материалы по делу, несколько часов изучал их, а потом пригласил Марь-Сергевну к себе в рабочий кабинет. Весть о приглашении разнеслась по поместью с быстротой молнии. И вся свободная от хозяйственных дел челядь, вооружившись банками, стаканами и кружками, прильнула к стенам кабинета. Привилегированные места, как водится, заняли: воспитательница младших детей Нинель Константиновна, старшая горничная Анастасия (прихватившая на всякий случай веник с совком) и семейный доктор Дягилев – с фонендоскопом наперевес.
– Нуте-с, моя дорогая, – вполне миролюбиво, лишь с некоторой горчинкой в голосе начал Панибратец. – До меня дошли слухи о прискорбном случае, имевшем место быть третьего дня в самом центре столицы.
– Произошло досадное недоразумение, мой дорогой, – ответствовала Марь-Сергевна. – Казус, если можно так выразиться… Я и сама хотела рассказать вам… Чтобы мы посмеялись вместе…
– Что же не рассказали?
– Не успела. Меня, видимо, опередили?
– Видимо. – Горчинка в голосе Панибратца перешла в горечь.
– Представляю эти комментарии, дорогой мой!
– Нет, вы их не представляете, моя дорогая.
– А вам не кажется, что, мы окружены недостойными людьми, которые спят и видят, как бы вбить клин между нами?
– А вам не кажется, что, очутившись в неположенное время в неположенном месте и непотребном виде, вы выставили меня на посмешище?
– Если бы вы знали все обстоятельства дела, вы бы так не говорили…
– Так расскажите же мне про эти чертовы обстоятельства!
Здесь в разговоре возникла пауза, а фонендоскоп семейного доктора Дягилева зафиксировал легкие атмосферные колебания и подвижки в воздухе кабинета. Эти подвижки предшествовали традиционной ведической практике самовозбешения, которую частенько использовал дракон-олигарх. Также фонендоскоп зафиксировал прерывистое дыхание поставленной в тупик Марь-Сергевны. Телепортация (в которую Панибратец мог и не поверить) была следствием бесконечной войны с Варварой. А война с Варварой, как и всякая другая война, имела свои причины. И свои отправные точки в лице Ступина, Фрязина и Шатуры. Но стоило ли напоминать мужу о своем собачье-кормовом прошлом, слабо коррелирующем с французскими корнями, Роденом и Габеном?..
– Это все сучка Варвара, – решилась наконец на откровение Марь-Сергевна.
– Так это она загнала вас на памятник?
– Нет, но…
– Значит, не она. Значит, вы – по своей собственной блажи и прихоти…
– О, если бы это были блажь и прихоть!..
– Значит, не блажь! Значит, вы оказались там, сознательно преследуя какую-то цель.
– Никакой цели… И совершенно несознательно.
– Бессознательно?
Снова возникла пауза, прерываемая шорохом страниц: это Панибратец листал материалы дела.
– Вы на Фрейда намекаете? – осторожно спросила Марь-Сергевна.
– Я ни на что не намекаю. Зато в прессе куча намеков. Эксгибиционизм, лунатизм, суицидальные мотивы, еще какой-то флэш-моб приплели… Что это еще за флэш-моб?
– Понятия не имею…
– А вот еще интересные заметки с места событий. О том, что вы якобы стояли там с плакатом «Свободу узникам совести». Был плакат?!
– Не было!
– А плакат «Освободим Москву от Церетели!» был?
– Побойтесь Бога, дорогой мой…
– А это что такое? Это что, я вас спрашиваю?!
– Что?
– Ваша фотография, вот что! Компрометирующая, заметьте, не вас, а меня. Почему без бюстгальтера?! – неожиданно рявкнул Панибратец.
– Забыла надеть…
– А на памятник влезть не забыли? Да надо мной вся Москва потешается! Вчера вообще из «Плейбоя» звонили… Предлагали поставить вас на обложку! Жену Панибратца – в порножурнал, это уму непостижимо!
– Тут вы ошибаетесь, дорогой мой… Это не порножурнал! А высокоинтеллектуальное издание с элементами эротики, – проявила неожиданную вовлеченность в тему Марь-Сергевна.
– То есть вы полагаете, что выглядите эротично?..
– Ну уж если сам «Плейбой» заинтересовался…
– Во-он!..
К полнейшему разочарованию слушателей, Марь-Сергевна покинула кабинет в целости и сохранности, нисколько не испепеленная. Но безумная надежда попасть на страницы главного эротического издания с тех самых пор не покидала ее сердца. Теперь она шлялась по замку при полной боевой раскраске и в соответствующей экипировке; втайне от мужа она прикупила себе сапоги-чулки из кожи нильского крокодила и провокационное leather-боди, надевавшееся под пеньюар. Выглядело все это довольно комично, а Рыба, по своему обыкновению, снова впал в тяжкое раздумье об олигархических вкусах. Как так получилось, что всемогущий Панибратец (мужчина видный, не лишенный обаяния и в самом расцвете лет и сил) выбрал себе в спутницы жизни не супермодель, не певицу, не мисс Вселенную, а самую обычную бабищу. Рыночную торгашку. Хабалку без капли ума.
Не придя ни к какому выводу и посчитав извращенный выбор хозяина гримасой судьбы, Рыба полностью переключился на кухню. Тем более что готовка на девять душ детей разного возраста, да еще на вдвое большее количество взрослых, да еще на Володеньку с Варварой свободного времени не оставляла вовсе. И Марь-Сергевна с ее постоянным «того не хочу, этого не хочу, говна хочу» одна стоила как минимум десятка гурманов. К тому же по поместью поползли слухи, что Панибратец за бешеные деньги (составляющие годовой оборот торговой сети «Перекресток») выписывает из Лондона супер-пупер-мега-квадро-квази-нано-техно-порно-десять-в-двадцать-четвертой-степени НЯНЮ, которая должна возглавить штат гувернанток и гувернеров, дабы все девять детей получили первоклассное домашнее образование и соответствующее воспитание.
– Тоже удумал, – жаловалась Рыбе Нинель Константиновна. – Своих ему мало, варягов призывает, басурманов! Думаешь, не видели мы этих чертей? Еще как видели – и в фас, и в профиль, и боком, и раком! И французы здесь были, и немцы, и итальяшка один. На клавесине все музицировал, детей пению обучал. А потом сбежал со скрипкой Страдивари, которую хозяин на аукционе купил за два лимона зелени. Еле перехватить успели на подъезде к «Шереметьеву»! Хозяин тогда сильно разозлился.
– И что?
– А что? Испепелил итальяшку, обычное дело. И двух немчур тоже, но немчур позже уже… Или раньше?
