– Но я не приглашал вас садиться!
– Знаю, однако я подумал, что вы не сделали этого по забывчивости.
– С чего вы это взяли?
– Потому что вот в этом кресле сидело лицо, которое вы принимали до меня.
– Это же был граф де Нуартер, кавалер ордена Святого Людовика!
– Вполне возможно. Однако в Кодексе сказано: «Все французы равны перед законом», а я такой же француз, как граф де Нуартер и даже, может быть, лучший гражданин, чем он, потому-то я и сажусь, как это сделал он. Но поскольку мне тридцать четыре года, а ему семьдесят, то я сижу на стуле, а не в кресле.
Лицо нотариуса выражало все большее удивление.
Словно разговаривая сам с собой, он произнес:
– Очевидно, это какое-нибудь пари… Говорите, молодой человек!
– Совершенно верно! Я поспорил с одним из своих друзей, что вы охотно ссудите меня на сутки необходимой суммой.
– Ну наконец-то! – заметил мэтр Баратто с вызывающим смешком, который обычно вырывается у деловых людей, когда к ним обращаются с неожиданными предложениями.
– Вот именно! – подхватил Сальватор. – Это ваша вина, если мы не начали этот разговор раньше, согласитесь. Я был готов поговорить в любое время.
– Понимаю.
– Итак, я заключил пари…
– И ошиблись.
– …что вы ссудите меня суммой, необходимой моему другу.
– Дорогой мой! У меня сейчас нет свободных денег.
– Когда у нотариуса их нет, он способен их сделать.
– Когда у меня есть деньги, я ссужаю их под залог недвижимого имущества. У вас есть не обложенная налогами недвижимость?
– В настоящую минуту – ни пяди земли!
– Какого же черта вы сюда явились?
– Я только что вам об этом сказал.
– Друг мой! – начал мэтр Баратто, призвав на помощь все величие, на какое он только был способен. – Прекратим эту шутку, прошу вас. Мои клиенты – люди осмотрительные и разумные, они не одалживают деньги первому встречному.
– Да разве я пришел просить деньги ваших клиентов? – отозвался Сальватор, нимало не смутившись под горделивым взглядом нотариуса.
– Уж не мои ли деньги вы хотите получить? – спросил нотариус.
– Несомненно.
– Да вы с ума сошли, милейший!
– Отчего же?
– Нотариусам запрещено спекулировать собственным состоянием.
– На свете так много всего, что запрещено, однако нотариусы этим занимаются.
– Какой вы чудак! – бросил мэтр Баратто, поднимаясь и направляясь к звонку.
– Прежде всего, я вам не чудак! – отрезал Сальватор и протянул руку, преграждая ему путь. – И потом, я еще не все сказал.
Извольте сесть на место и выслушать меня до конца.
Мэтр Баратто бросил на комиссионера испепеляющий взгляд, однако во всем облике посетителя, в его позе, выражении лица чувствовалось столько силы и мощи, что нотариус снова сел: Сальватор напоминал ему льва на отдыхе.
Однако, когда он сел, на губах его мелькнула усмешка; было очевидно, что он готов нанести противнику сокрушительный удар.
– Вы сказали, – молвил он, – что пришли от имени господина Лоредана де Вальженеза. Как это понимать?
– Вам изменяет память, достойнейший мэтр Баратто, – ответил Сальватор. – Я вам не сказал, что пришел от господина Лоредана де Вальженеза.
– Как так?
– Я сказал, что пришел просто от господина де Вальженеза.
– По-моему, это одно и то же.
– Нет, это совершенно разные люди.
– Объяснитесь, не то, должен вас предупредить, я начинаю терять терпение.
– Имею честь повторить, сударь, что если я до сих пор не изложил вам свое дело, то в этом виноваты только вы.
– Хорошо, давайте поскорее с ним покончим.
– Это мое самое горячее желание. Несмотря на свою превосходную память, сударь, – продолжал Сальватор, – мне кажется, вы забыли, что существуют два Вальженеза.
– Что значит – два Вальженеза? – вздрогнул нотариус.
– Одного зовут Лоредан де Вальженез, другого – Конрад де Вальженез.
– И вы явились от…
– …от того, которого зовут Конрад.
– Вы, стало быть, знавали его раньше?
– Я знал его все время.
– Я хотел сказать: «До его смерти».
– А вы уверены, что он мертв?
Этот вопрос, совсем простой на первый взгляд, заставил г-на Баратто подскочить на стуле.
– Что значит – уверен ли я?
– Да, я именно об этом вас спросил, – невозмутимо подтвердил молодой человек.
– Разумеется, я уверен.
– Вглядитесь в меня.
– В вас?
– Да.
– Зачем?
– Вот черт! Я вам говорю: «Мне кажется, господин Конрад де Вальженез жив»; вы отвечаете: «Я уверен, что господин Конрад де Вальженез мертв». Тогда я вам говорю: «Посмотрите на меня хорошенько!» Возможно, вы получите ответ на свой вопрос.
– Как этот осмотр может дать ответ на мой вопрос? – продолжал недоумевать нотариус.
– По очень простой причине: я и есть Конрад де Вальженез.
– Вы?! – вскрикнул г-н Баратто, и его щеки залила смертельная бледность.
– Я! – все так же флегматично ответил Сальватор.
– Это ложь! – пролепетал нотариус. – Господин Конрад де Вальженез мертв.
– Господин Конрад де Вальженез перед вами.
Во время этой непродолжительной беседы мэтр Баратто остановил затравленный взгляд на молодом человеке; очевидно, он призвал на помощь свою память и действительно признал неоспоримое сходство посетителя с Конрадом де Вальженезом.
Он перестал сопротивляться и перешел к другой форме диалога.
– Предположим, это так, что дальше?
– Согласитесь, это уже кое-что! – заметил Сальватор.
– Какая вам от этого выгода?
– Прежде всего, я жив, а это немало. Кроме того, это доказывает, что я вас не обманывал, когда сказал, что явился от имени господина де Вальженеза. Наконец, это позволяет мне надеяться, что вы выслушаете меня с большим вниманием и большей вежливостью.
– Господин Конрад…
– …Конрад де Вальженез! – поправил его Сальватор.
– Господин Конрад де Вальженез! Вам лучше, чем кому бы то ни было, известно, что произошло после смерти вашего уважаемого отца.
– Лучше, чем кому бы то ни было, это верно! – подтвердил молодой человек тоном, от которого в жилах нотариуса застыла кровь.
