У меня опускаются плечи. Мне хочется последовать за ней, объяснить все и дать понять, что я был неправ. Мне хочется все исправить, но я не знаю, как.
Мы ссоримся во второй раз, и в обоих случаях – по моей вине. Хотя вовсе не должны выяснять отношения. Обычно девушка делает это со своим парнем, а не с его отцом.
Я ей – никто.
Но в глубине души тлеет маленький уголек, который с каждым днем разгорается все сильнее, подтверждая, что это ложь.
Она для меня не только девушка сына. Я так разозлился не из-за Коула, а из-за себя.
Она стала важным человеком в моей жизни. И впервые за долгое время мне нравится с кем-то общаться. Поэтому я начал терять бдительность.
Мне невероятно хорошо рядом с ней.
А я чуть не выгнал ее.
Глава 9
Джордан
Шел пытается выгнать меня с работы пораньше из-за двойной смены, но после стычки с Пайком совершенно не хочется возвращаться в его дом.
Хотя мне больше некуда идти, не говоря уже о том, что и денег у меня нет.
Как он мог так со мной поступить? Зачем приперся сюда с таким видом, будто все обо мне знает? Я не его девушка.
И если он действительно беспокоится, то почему не поговорил со мной спокойно? Не каждая ложь рождена желанием причинить кому-то боль. Я просто прикрывала задницу Коулу.
Да, я могу понять его подозрения. Это несложно. Пайк не очень хорошо меня знает и беспокоится за своего сына, но почему оба Лоусона не умеют вести взрослые разговоры?
Я протираю глаза, когда в голове вновь всплывают его слова о том, что он не собирается поддерживать лгунов и таким людям не место в его доме. Это заставляет снова почувствовать себя нежеланной гостьей, обузой, какой была для своих родителей, а порой даже для Коула и Кэм.
Почему я не могу отделаться от чувства, что не заслуживаю большего? Пайк показался мне милым. Поэтому я уже решила, что мы друзья, и ослабила бдительность.
С губ срывается стон, а на глаза наворачиваются слезы. Ненавижу себя за то, что плакала перед ним.
Я остаюсь до прибытия ночной смены в шесть, дожевываю недоеденную в обед половину сэндвича, пересчитываю выручку и, прежде чем натянуть свитер и взять сумку, засовываю в карман чаевые. Я не была в душе уже больше суток, а от недосыпа раскалывается голова, и мне нестерпимо хочется постоять под горячими струями, чтобы смыть все горести.
Но мне некуда пойти, чтобы принять душ, и от этой мысли желудок тут же сжимается. Я больше никогда и ничего не возьму у Пайка Лоусона. К тому же злость на Коула еще не остыла. Он написал мне, чтобы убедиться, что у меня все в порядке, и еще раз извиниться, что не приехал за мной, но я не ответила.
Помахав на прощание Шел и другим девушкам, выхожу из бара в освежающую вечернюю прохладу. Солнце уже село, но еще достаточно светло, так что я надеваю рюкзак и, повернув налево, шагаю по тротуару.
Мне нужно собственное жилье, дом, где я не буду ни на кого оглядываться и никогда не почувствую себя нежеланной. Где буду ощущать себя в безопасности.
Значит, мне нужны деньги.
Ноги сами несут меня по Корнелл-стрит к Ламберт. Небо темнеет, а в кронах деревьев мелькают светлячки. Машин не очень много, но чем дальше к окраине города, тем больше их становится. Бреду мимо домов, нескольких магазинчиков и заправочных станций, но, так как тут меньше фонарей, стараюсь не сходить с тротуара, который освещают лампы на крылечках.
Примерно через час вижу впереди яркие огни и большую заполненную парковку. Я бывала здесь и раньше, но мне все равно не нравится, что на мне вчерашняя одежда, а волосы пропахли сигаретами.
Оглядываю парковку и замечаю «мустанг» Кэм рядом со зданием. Каждую ночь один из вышибал провожает всех девушек к машинам на случай, если какой-нибудь сумасшедший фанат решит напасть на них из-за угла.
Стоит войти в клуб, как оказываюсь в темном помещении, пол которого вибрирует от грохочущей музыки. Здесь тепло, а еще пахнет сухим льдом и духами. В отличие от бара «Земляне» здесь запрещено курить, а вместо старого, покрытого грязью деревянного пола под кроссовками скрипит блестящая черная плитка.
– Привет, персик! – окликает меня женский голос. – Что ты тут делаешь?
Я поворачиваюсь и вижу в окошке маленькой кассы Малену.
Она никогда не возьмет с меня деньги за билет. Да и я пришла сюда не поглазеть на девушек.
– Кэм здесь? – спрашиваю я.
– Она только что закончила выступление, – отвечает Малена. – Поищи в зале.
– Спасибо.
Улыбнувшись Малене, прохожу внутрь, чувствуя, как в животе все переворачивается: никогда не бывала здесь без крайней необходимости. У многих танцовщиц сестры или подруги частенько зависают с ними в гримерных, но мне там не по себе. Я не раз видела сестру голой и не считаю это чем-то ужасным, но мне не нравится, что другие смотрят на нее обнаженную. Одноклассники, отцы ее школьных друзей, бывшие, женщины, устраивающие здесь девичники целыми компаниями, чтобы попробовать «что-то новенькое». Но стоит им только выйти отсюда, как они начинают поливать танцовщиц дерьмом при всех, кто готов это слушать. Если бы, выйдя на сцену, я увидела в зале водителя школьного автобуса или еще кого-то знакомого, меня бы точно парализовало. Не знаю, как Кэм справляется с этим.
Зал клуба освещают стробоскопы, вращающиеся во все стороны, а лампы подсвечивают вытянутую сцену, вокруг которой расставлены столы. Помещение небольшое, но здесь есть еще два возвышения с шестами и собственным освещением, где танцовщицы могут устроить отдельное шоу подальше от основного действа.
Остановившись у барной стойки, расположенной недалеко от входа, оглядываюсь по сторонам в поисках каштановой шевелюры Кэм. В клубе полно народу: одиночки, пары, компании мужчин, которые сидят в кабинках, поедая стейки и гамбургеры и при этом выглядя так, будто только что покинули офис, и множество незнакомых мне парней.
Вижу, как Гвен, одна из подруг сестры, кладет руки на подлокотники кресла и опускается на колени одного из мужчин.
Удерживая себя на руках, она начинает двигать и крутить бедрами, запрокидывая голову ему на плечо. Мои щеки тут же краснеют, а дыхание учащается. Я много раз видела, как она и другие девушки исполняли подобное. Но сейчас мое внимание привлекла не она.
Ее клиенту примерно лет тридцать, а джинсы с футболкой лишь подчеркивают, насколько мужчина красив и подтянут. Он заглядывает ей через плечо, разглядывая тело Гвен, пока она извивается на нем. От невозможности прикоснуться к ней мужчина сжимает подлокотники и стискивает челюсти. А она насмехается, поддразнивает, очаровывает, демонстрируя то, что ему так хочется, но невозможно заполучить…
На миг задаюсь вопросом: буду ли так же хороша на ее месте?
– Я заметил, как на тебя смотрят.
