Я глубоко вдохнула воздух, пропитанный выхлопными газами, и ринулась на другую сторону дороги.
— Ненормальная! — послышался возмущенный голос.
Прошмыгнув перед бампером громадного джипа, я виновато махнула.
— Ты что? На кладбище торопишься?
— В школу!
— Училка, значит! Все вы — с прибабахом!
Джип взревел и умчался.
«Точно, с прибабахом!» — согласилась я и затрусила дальше.
До лицея оставалось пять минут ходьбы, и я поспешила закончить речь.
«Так вот. Те, кто чувствует эту «третью нотку», из школы не уходят.
Знаете почему? Они чувствуют другую энергетику и живут в молодой и здоровой среде».
В подтверждение этой мысли я кивнула головой, и шапка чуть не свалилась мне под ноги. Нахлобучив ее до бровей, я продолжила:
«Вы никогда не обращали внимания, насколько моложе выглядят учителя, которых дети любят или уважают? Я не придумываю, это факт!»
Я гордо подняла голову и перешла на медленный шаг.
«Выжить в нашей профессии без любви невозможно! Поэтому, по большому счету, в школах остаются лишь те, кто по настоящему предан детям. И тогда… Тогда появляется удивительная гармония, награда за которую — НЕЧТО неосязаемое. Это НЕЧТО не измеришь никакими деньгами, это трудно объяснить и невозможно показать. Но думаю, именно оно объединяет в себе то, что и дети, и мы, взрослые, недополучили дома».
Я остановилась у ворот лицея и посмотрела на высокую решетку.
«Хорошо сказано! Но не поймут. Еще подумают, как этот шофер на джипе: «А наша Маргарита Владимировна, оказывается, с прибабахом!» Лучше поговорю о возможном ЕГЭ».
Глава 4
Войдя в лицей, я встретила Нюту.
— Прикинь, Адамыч запретил новогоднюю дискотеку! — нервно заговорила она. — Ну, не козел? Видите ли, приказ Департамента образования!
— При чем тут Департамент?
— Эпидемия гриппа, милочка! Нельзя проводить массовые мероприятия!
— Значит, и новогодний концерт отменяется?
— Сказала бы я!
Нюта возмущенно махнула рукой и двинулась к своему кабинету. Ее крутые бедра угрожающе ходили из стороны в сторону, а высокие каблуки, казалось, вбивали в пол гвозди.
Я посмотрела на дверь директорского кабинета и тяжело вздохнула.
«А как же быть с детьми? С теми, кто не болеет гриппом?»
Звонок на урок подстегнул меня, и я резво взяла старт. Нога неожиданно подвернулась, и быть бы мне на линолеуме, не окажись рядом толстенького мужчины. Он подхватил меня за талию и елейным тоном сказал:
— Опаздываете, Маргарита Владимировна! Нехорошо!
— Уже бегу, Александр Адамович! Бегу!
Я оттолкнулась от директора и затерялась в толпе детей, спешащих на урок.
«Надо же было нарваться на Адамыча! Сейчас напротив моей фамилии поставит изящную закорючку. Затем другую, третью… Через месяц вызовет к себе и сладким голосом скажет: «Маргарита Владимировна, надо принять участие в конкурсе «Учитель года»! Попробуй, откажись! Директор загадочно постучит толстым пальцем по списку… Тут ты и попалась! Считай, три месяца из жизни выкинуто. Уроки напоказ, куча бумажек, масса ненужных разговоров, улыбки дамам и господам из Департамента образования.
А результат? Для работы — ноль, а может быть, и минус! Для Адамыча — плюс: учителя принимают участие в престижных профессиональных конкурсах! Для чиновников из Департамента — тоже плюс: они провели мероприятие. А детям сорвали Новогодний праздник! И ничего, всем комфортно!»
С четвертого по шестой уроки я работала в девятых классах. На седьмом был объединенный семинар в 11 «Б». Сочинения мне проверять было лень, поэтому я решила разобрать тему: «Судьба человека в произведениях Шолохова и Солженицына» устно. Те, кто немного знаком с преподавательской деятельностью, должны понимать, что такие семинары с бухты-барахты не проводятся. Лицей у нас — гуманитарный, дети — подготовленные, поэтому уже за неделю до предполагаемого семинара я попросила ребят перечитать «Судьбу человека», «Матренин двор» и «Один день из жизни Ивана Денисовича» и составить краткий план-конспект.
Надо сказать, что 11 «Б» — это мой класс. В нем я преподаю литературу и выполняю кураторские обязанности. Кураторами у нас в лицее называют классных руководителей. В наши задачи входят поездки, выступления, трудовая практика, родительские собрания и прочие внеклассные мероприятия. Реально это означает, что денно и нощно мы отвечаем за своих учеников, помогаем им не только в учебе, но и во многих жизненных вопросах. Подобные обязанности приводят меня «в полный восторг»: то, что не делают родители для своего единственного ребенка, я должна сделать для тридцати человек за четыре года!
В результате такой работы многие учителя, вложившие в своих «зайчиков» часть собственной души, к концу учебного года чувствуют себя совершенно разбитыми. В настоящий момент я уже подходила к этому рубежу, но всякий раз, глядя на знакомые лица, мое сердце сжималось, а в голове пульсировала лихорадочная мысль: «Скоро уйдут, уйдут, уйдут…»
Эта пульсация походила на стук колес поезда: «Тук-тук, уйдут; тук-тук, уйдут». В такие минуты я закрывала глаза. Мне виделась одна и та же картинка. По блестящим рельсам несется поезд, в котором много-много красивых вагонов. В каждом из вагонов — около тридцати детей и один взрослый. Поезд мчится вперед. За окнами проносятся леса, поля, города, мосты. В вагонах кипит бурная и веселая жизнь, всем хорошо и комфортно. В какой-то момент поезд начинает замедлять движение, и его обитатели, чувствуя приближающуюся остановку, невольно настораживаются. Смех становится тише, разговоров — меньше. Наконец, поезд останавливается, и пара-тройка вагонов пустеет. Выпускники выходят на перрон, раздается гудок, оставшиеся вытирают слезы и долго смотрят вслед уходящему поезду. Они понимают: он увозит их детство.
«Тук-тук, вперед, — начинают выстукивать колеса поезда, — тук-тук, ушли!» Некоторое время в вагонах царит тишина, но вот уже новая остановка, и в поезд входят другие ребята. Начинаются иные разговоры. То там, то здесь вновь раздается смех, и жизнь в поезде налаживается. И так из года в год. Дети постоянно меняются, а мы, взрослые, остаемся. Кажется, что учителя — вечные пленники этого поезда. Кажется, что мы ему служим. У нас нет личной жизни, нет постоянного общения с взрослым миром. Наша задача — особая: мы сопровождаем детей в будущее.
Вот и сегодня, посмотрев на 11 «Б» класс, я услышала в ушах стук и крепко зажмурила глаза. Простояв так несколько минут, я почувствовала теплое дыхание возле своего уха.
— Маргарита Владимировна-а-а?
Я вздрогнула. Тридцать пар глаз смотрели на меня и ждали.
«Ждали? Чего же они ждали?» — спросите вы меня.
