— Волосы лежат хорошо! — с одобрением сказала Лялька. — Теперь — наряд.
Она устремилась к гардеробу и стала разглядывать его содержимое.
— Хорошо, что мы с тобой раньше кое-что прикупили, а то выбирать было бы не из чего. Разве что подарок Олега Александровича, черный костюм.
Я посмотрела в гардероб. Костюм производил впечатление монашки, окруженной яркими нарядными девушками.
— Пожалуй, возьмем вот это.
Лялька достала серое длинное платье.
— Надевай!
Платье было легким, открытым, с тонкими бретелями. Шелковистый трикотаж струился по телу и напоминал ткань, из которой шьют костюмы киногероев.
— Посмотри, как преобразилась! — воскликнула Лялька. — Час назад была похожа на тину, а теперь — романтическая красавица!
Я взглянула в зеркало. Конечно, красавица — это сильно сказано, но глаза, кожа, волосы настолько изменились, что оставалось только удивляться.
— Плохо то, что к этому платью нет туфель и манто.
— С ума сошла! — воскликнула я. — Какое манто! Я же иду не на королевский прием, а на выпускной вечер!
— Туфли мы, конечно, найдем, — не слушая меня, продолжала размышлять Лялька, — а манто заменит маленький пиджачок-болеро.
— Такого у меня нет!
— Расслабься, сейчас принесу.
Через минуту Лялька вернулась с коробкой и блестящим пакетом.
— Хорошо, что размер ноги у нас одинаковый, — сказала она и вытащила из коробки серебристые босоножки.
— Примерь!
Я надела босоножки и почувствовала, как плечи распрямились, голова откинулась назад, а спина выпрямилась.
— Что значит обувь! — Лялька одобрительно цокнула. — Я уже давно поняла: обувь, руки, прическа — вот три причины женского очарования.
— А лицо?
— Лицо — это то, что дано от природы, но если женщина идеально причесана, обута, с маникюром на руках, — так или иначе, она привлечет внимание.
— Чье же внимание привлекать на выпускном? Там — только дети и учителя.
— Неважно! Главное, увидев тебя, все присутствующие ощутят праздник.
Лялька накинула мне сшитый из мелкой черной сетки пиджачок-болеро и добавила:
— Ничего лишнего — абсолютная гармония!
— Ты — удивительная женщина! Теперь представляю, как проявляются твои дизайнерские способности.
— Может быть, некоторым я и кажусь вертихвосткой, но внутри себя ощущаю удивительный порядок. Правда, этого никто, кроме Лопушка, не видит, поэтому и считают меня обычной тряпичницей.
Она отстранилась и, посмотрев на фотографию Дмитрия Павловича, стоявшую на стеллаже, добавила:
— Могу тебе признаться, он был одним из немногих, кто сумел разглядеть во мне настоящую суть.
— Дедушка был мудр. К тому же, тонкий ценитель прекрасного. Он всегда восхищался твоей женственностью.
— Знаю, — вздохнула Лялька. — Именно поэтому с ним было так хорошо! Дмитрий Павлович смотрел на женщину, как на загадку, дополняющую и украшающую жизнь.
Мы помолчали. Я стояла во всем блеске праздничного «прикида», как сказали бы мои дети, и думала о том, что Лялькины слова — это тоже память. Память о дедушке.
— Все! Пора на работу!
Лялька собрала вещи и направилась к двери.
— Желаю хорошего вечера!
— Спасибо!
— Не забудь накинуть плащ. Вечером — нежарко, к тому же для будничной, серой Москвы ты выглядишь слишком нарядной.
— Возьму такси.
— Правильно!
Лялька остановилась посреди коридора и еще раз оглядела меня.
— Все-таки три месяца знакомства с Дмитрием Павловичем не прошли даром, — добавила она и, послав воздушный поцелуй, скрылась в своей квартире.
Я закрыла дверь и в который раз посмотрела на себя в зеркало.
«Лялькина роль — играть бодрячку. Она эту роль выбрала и с ней успешно справляется. Своего рода — защитная маска. А дома ее видят такой, какая она есть. Видят и любят. Не пойму, зачем она надевает маску при мне?»
Звонок в дверь, и вопрос повис в воздухе.
«Наверное, что-нибудь забыла».
Открыв дверь, я отступила назад. Передо мной стоял Олег Александрович. Он рассматривал меня, и в его небольших глазах отражались растерянность и недоумение. Последнее проявлялось сильнее всего, и, как в прежние времена, я ощутила желание объясниться и оправдаться. Однако, поколебавшись, пересилила себя и сказала:
— Не ожидала.
— Мне нужно кое-что забрать.
— Проходи.
Я с интересом посмотрела на бывшего мужа. Светлый летний костюм, коричневые ботинки, черный портфель. Подбородок несколько тяжеловат, волосы — с заметной сединой, под глазами наметились дряблые мешочки, руки — белые, холеные, не знающие физического труда. Настоящий начальник! Опытный, зрелый. И в то же время от комплексов никуда не уйдешь! Видимо, что-то не получалось, что-то постоянно мучило и грызло. Выражение его лица напоминало гримасы пациентов стоматологических поликлиник. Так и вижу: они сидят перед кабинетом, а на лицах — страх, боль и чуткое внимание к звукам, доносящимся из-за дверей.
— Давненько здесь не был, — заходя в квартиру, сказал Олег Александрович.
Он огляделся, и его лицо сморщилось.
— Шикарно живешь! Интересно узнать, на какие доходы?
Никогда не видела налоговых инспекторов, но мне кажется, если они что-то спрашивают, то именно таким тоном.
— Имеешь в виду ремонт?
— Тут не только ремонт, но и новая мебель! И не дешевая, замечу!
— Хочешь кофе?
— Не откажусь.
Я отправилась на кухню и включила кофеварку.
«Интересно знать, что передала ему Татьяна Леонидовна? Такое впечатление, что она не сказала про дедушку».
— Видимо, у тебя богатый спонсор, — предположил Олег Александрович, заходя в кухню. — Думаю, такой ремонт стоил около десяти тысяч долларов. Плюс — мебель…
Он опять сморщился.
— Все это профинансировала «подруга»?
— Не угадал, — ставя чашку, ответила я.
— Судя по запаху, и кофе — другой.
— Жизнь не стоит на месте.
— Здесь ты права.
Олег Александрович сел в кресло и перевел на меня взгляд.
— Хочется сделать тебе комплимент.
— Что же мешает? Сделай.
Он поперхнулся и, достав безукоризненно чистый платок, вытер губы.
— Складывается впечатление, что ты побывала в руках опытного массажиста, косметолога и парикмахера, — справившись с кашлем, сказал Олег Александрович.
