Валерий Алексеевич доел последнее пирожное и воскликнул:
— Представляете, что творилось!
— Тоже мне, вспомнил! В каком году ты поступал в институт?
Анна Семеновна перевела взгляд с тарелки на мужа.
— Сразу после войны.
— После войны от дворян даже памяти не осталось! Те, кто был вынужден жить здесь, сменили фамилии и постарались забыть о своем происхождении.
— А те, кто не забыл, очутились в ГУЛАГе, — добавила Татьяна Леонидовна.
— Слава Богу, сейчас — другие времена! — Валерий Алексеевич выпрямил спину и обвел присутствующих блестящими глазами. — В наше время благородное происхождение в моде. Я читал, что появились Российское Дворянское собрание и Геральдический Совет.
— Да, да! — перебила Татьяна Леонидовна. — Некоторые мои знакомые даже заказали себе составление генеалогического древа.
— Интересно! Вы тоже изучаете свою генеалогию? — вкрадчиво спросила Анна Семеновна.
— Я? Нет, у меня и других дел много!
Татьяна Леонидовна бросила на Анну Степановну взгляд кобры и обиженно замолкла.
— Что и говорить, проблема есть, — не замечая пикировки дам, заявил Олег Александрович. — Однако если ею заняться, Маргаритиных родственников можно найти.
— К сожалению, у меня здесь никого нет!
— Откуда ты знаешь? Может быть, кто-то и остался, — возразил Олег Александрович. — Не здесь, так за границей.
Не скрою, внимание к моим корням было приятно. Я с симпатией взглянула на людей, сидящих вокруг изящного столика, и благодарно улыбнулась.
— Отыскать родственников — ваш долг, Риточка! — сказала Татьяна Леонидовна. — Долг перед предками!
Она встала с кресла и заходила по комнате. Ее полная фигура излучала такую решительность, что я подумала:
«Несмотря на рыхлость, она очень энергична».
— Надо пораскинуть мозгами, — продолжила Татьяна Леонидовна. — Если постараться, можно найти тех, кто имеет отношение к поиску родственников.
— Вот это правильно! — вскочил со своего места Валерий Алексеевич. — Тогда Маргарита Владимировна будет не так одинока!
— По-моему, она и сейчас не одинока, — одернула мужа Анна Степановна. — У нее есть Олег Александрович.
Я смутилась и покрылась румянцем.
— Очаровательно! Очаровательно! — засмеялся Валерий Алексеевич. — Как тургеневская барышня!
Он внимательно посмотрел на меня и добавил: — Какие у вас тонкие черты лица! Сразу видно благородное происхождение.
Олег Александрович прижался ко мне еще ближе, а Татьяна Леонидовна с гордостью посмотрела сначала на меня, затем на сына.
Глава 3
С тех пор прошло тринадцать лет. Мои родственники не нашлись, Олег Александрович по-прежнему жил у меня, а я, забросив учебу в аспирантуре, стала работать в лицее преподавателем литературы.
За это же время Олег защитил докторскую диссертацию, написал множество научных статей и возглавил отдел в институте теоретической и прикладной математики. Казалось, все хорошо. Однако на подсознательном уровне я понимала: в моей жизни что-то не так.
Я жила устоявшейся и размеренной жизнью. Дом, лицей, подруги — Лялька и Нюта, ежедневное общение с Олегом Александровичем. Я чувствовала, что чего-то не хватает! Тысячу раз я задавала вопрос: «Чего?» Сначала думала: не хватает собственных детей и официального статуса жены. Затем с ужасом для себя поняла: эти проблемы — вторичны. Первична другая — нет любви, настоящей, мужской любви.
Как только я это поняла, моя восторженность куда-то улетела, подобострастие испарилось, а вместе с ними исчезло желание открывать душу и что-то объяснять.
Олег Александрович отреагировал мгновенно. Его взгляд стал напряженным, а критика, направленная в мой адрес, приобрела ядовитый оттенок. Между нами повисла напряженная тишина. Тягучие мысли обвились вокруг моей шеи, и я почувствовала, что задыхаюсь в собственном доме.
— Взрослеешь! — выслушав мои откровения, сказала Нюта.
Лаконичный вывод подруги навел на мысль, что изменения, происходящие во мне, ведут к неизбежному семейному кризису. Я стала по-другому смотреть на собственную жизнь, видеть то, что не видела раньше. В голове появилось бесчисленное количество мыслей, они жужжали, как разбуженный улей, и давали многочисленные советы. Слушая их, я впадала в меланхолию и думала о своей пресной, одинокой жизни:
«Детей нет, с мужем — в гражданском браке, впереди старость».
Однако не говори «никогда»! Второе предсказание старухи уже стучалось в нашу дверь и было готово разворошить мою маленькую семью и привязанности.
Чудеса начались за неделю до Нового года.
* * *
Серый рассвет еще вставал над Москвой, за окном были видны только ветки каштана да контуры соседнего дома. Я проснулась в полном миноре и побрела на кухню. Настольная лампа освещала круглый стол, большой холодильник отсвечивал никелированной поверхностью, в кресле сидел Олег Александрович и просматривал утреннюю газету.
— Как настроение? — взглянув на меня из-за газеты, спросил он.
— Ничего, — вяло ответила я и поставила на плиту кофейник.
— Выглядишь ты, прямо скажу, неважно.
— Наступила зима.
— Давно пора! Теперь можно вздохнуть с облегчением: свежий морозный воздух, скрипящий снег под ногами…
— Грязь, перемешанная с солью; ветер, пронизывающий до костей, — продолжила я.
— По-моему, ты не выспалась.
— Зимой мне все время холодно и грустно. Наверное, я типичный метеопат.
— Хм, думаю, тебя надо отнести к другой категории.
Я застыла и вопросительно посмотрела на Олега.
— К категории психически неуравновешенных людей! — неожиданно сказал он и пружинисто встал.
«Ничего себе заявление! Впрочем, как ему угодно!»
Противная слабость разливалась по всему телу, и доказывать, что я психически уравновешенный человек, было лень. Грея руки о чашку, я задумчиво смотрела в окно.
«Вот и каштан замерз. Расставил обледеневшие ветки в разные стороны и просит о помощи».
— Сегодня у меня — напряженный день: заседание в Академии Наук, пара встреч. По всей вероятности, домой приду к семи.
— Поняла, — наливая вторую чашку кофе, отозвалась я.
— Приготовь какое-нибудь мясное блюдо.
— К ужину я собиралась сделать антрекоты.
— Вот и хорошо! Зимой надо лучше питаться. В нашей полосе, чтобы согреться, требуются большие энергозатраты. Думаю, не случайно варят щи на жирном бульоне.
