— Откуда он у вас? — придя в себя, спросила я.
— Это перстень моей сестры — Натальи Дмитриевны Лопухиной.
— Значит, я — ваша внучатая племянница?
Дмитрий Павлович одернул пиджак и, вытянувшись во весь рост, посмотрел на меня. Его губы слегка дрожали, а по гладковыбритой щеке ползла маленькая слеза. Увидев эту слезу, я почувствовала такую радость, такое облегчение, что бросилась к нему и уткнулась в его грудь.
— Дмитрий Павлович, миленький, неужели я теперь не одна?
Он крепко прижал меня, и я услышала, как стучит его сердце.
— Ничего, ничего! — шептал он. — От радости не умирают.
Глаза 12
До Нового года оставалось несколько часов. После пережитого волнения некоторое время мы приходили в себя, затем решили выпить по чашке кофе. Дмитрий Павлович отправился на кухню, а я, как тень, поплелась за ним. До меня еще не доходило, что этот величественный старик — мой родственник.
«Единственный родственник! Дедушка! — думала я, сидя на небольшом кухонном диванчике. — Скажи кому, не поверят!»
Я поглядывала то на перстенек, то на неторопливые движения Дмитрия Павловича и пребывала в состоянии блаженства.
«Как хорошо, когда у тебя есть близкий человек! Пришел к нему в гости и сиди себе. Не хочешь говорить — не говори, он тебя и без слов поймет».
— Сейчас я приготовлю вам, то есть тебе, Риточка, кофе с вином, — сказал он. — Ты пила такой кофе?
— Нет.
— А как ты относишься к кофе?
— С него я начинаю свой день.
— Вот что выясняется! — улыбнулся Дмитрий Павлович. — Мы, оказывается, кофеманы!
Он насыпал в турку кофе, залил горячей водой, всыпал щепотку корицы и апельсиновой цедры и посмотрел на меня.
— Какие планы на Новый год?
— Если не возражаете, я буду у вас.
— Милая моя, я об этом только и мечтаю!
Я улыбнулась и опять нырнула в свои мысли.
«Приятно, когда мечтают встречать Новый год именно с тобой! Несколько часов назад об этом никто не мечтал, а сейчас… Сейчас все чудесным образом изменилось!»
— Половину работы я уже сделал!
Дмитрий Павлович налил горячий кофе в высокую кружку, добавил туда рюмку желтоватого вина и включил миксер.
— В приготовлении такого кофе есть три маленькие хитрости, — заметил он. — Первая — строгое соблюдения технологии, вторая и третья хитрости связаны с качеством кофе и портвейна.
Дмитрий Павлович продолжал священнодействовать, а я продолжала пребывать в расслабленно-восторженном состоянии. Можно было сказать так: я наслаждалась. Наслаждалась всем — необычным запахом кофе, неторопливыми движениями Дмитрия Павловича, удобным мягким диванчиком, приглушенным светом двух бра.
— А теперь кофе медленно нальем в бокалы…
Дмитрий Павлович поставил передо мной бокал и аккуратно поместил на его край апельсиновую дольку.
— Вы случайно не работали в ресторане? — спросила я.
— К сожалению, нет!
— Почему к сожалению?
— Иначе я угостил бы тебя чем-нибудь вкусненьким.
Дмитрий Павлович поднял салфетку с сервировочного стола, и я увидела тарелочки, закрытые пищевой пленкой.
— Мы с тобой не пропадем! Анна Макаровна кое-что приготовила.
— Я тоже умею готовить, например, мясо…
— Очень хорошо! В следующий раз ты приготовишь мясное рагу. Надеюсь, мы будем часто встречаться?
— Мы будем встречаться каждый день! — воскликнула я. — Прогуливаться по ближайшим переулкам, ходить друг к другу в гости…
Дмитрий Павлович, по всей вероятности, хотел спросить о моем семейном положении, однако природная деликатность оказалась сильнее. Мне же было так хорошо, что желания рассказывать об Олеге не было.
— Можно вас кое о чем попросить?
— Пожалуйста! Теперь я полностью принадлежу только тебе.
«Совсем, как в детстве. По-моему, эту фразу любил повторять папа».
— Зовите меня Мариной.
— Чудесно! — с готовностью отозвался он. — Как понимаю, это домашнее имя?
— Совершенно верно, имя для особо близких людей!
— Благодарю за доверие, — церемонно поклонился Дмитрий Павлович.
— В детстве мама называла меня Маришей, все остальные — Мариной. Теперь же меня зовут Маргаритой Владимировной или Ритой, а Мариной называет только Варька.
— Варька? Это твоя подруга?
— Самая детская!
— Оригинально звучит: «Самая детская!» Согласись, необычно?
— Варька — тоже необычная! Со встречи с ней начались предновогодние чудеса. Наверное, я попала в волшебную полосу! Она началась тридцатого декабря или…
Я вспомнила последний день четверти.
«А может быть, она началась с подарка 11 «Б»?»
— Впрочем, неважно когда! Главное, эти дни перевернули мою пресную жизнь!
— Уже хорошо! — отозвался Дмитрий Павлович. — Готов предположить, что и я попал в твою полосу. Видимо, где-то на небесах было принято решение: подарить мне на старости лет самый большой подарок.
— Неужели я — ваш самый большой подарок?
— Да, моя девочка! — очень серьезно ответил Дмитрий Павлович. — До сих пор я о таком подарке даже и не мечтал.
— У вас не было детей?
— Ни у меня, ни у Натали!
Дмитрий Павлович снял пенсне и, достав из кармана бархотку, стал его долго и тщательно протирать. Видимо, к этой процедуре он прибегал, когда начинал волноваться.
— Знаешь, что в тебе самое привлекательное? — неожиданно спросил он.
— Нет.
— Твоя непосредственность! Ты очень похожа на молоденькую, неопытную девушку! У меня постоянно возникает желание тебя защищать. Не знаю от кого или от чего.
— А у меня возникает желание спрятаться под чье-то крыло.
— Просто замечательно! Мое крыло — хоть и старое, но, поверь, большое и надежное.
— Как только я вас увидела, у меня промелькнула мысль: наверное, таким был мой дедушка. Вы мне даже показались похожим на старого князя. Не в смысле возраста, а так! — быстро добавила я.
— А я и есть старый князь! — засмеялся Дмитрий Павлович.
— С вами мне удивительно легко! Хочется рассказывать то, что я бы никому не сказала.
— Например?
Я округлила глаза и таинственно посмотрела на Дмитрия Павловича.
— Например, я слышала, что мне сказал Дед Мороз.
