— Спасибо, Ритуль! Такого клиента мне подкинула! Теперь, с твоей легкой руки, я нарасхват. У Оксаны Дмитриевны — много знакомых, и, что меня больше всего радует, все они или строят дома, или покупают новые квартиры.
Как-то раз Лялька рассказала мне о впечатлении от Аниного отца. Сама я его не видела, так как в лицей он не приходил ни разу.
— Ты не представляешь, какой интересный мужчина!
Лялька красноречиво цокала языком и с воодушевлением продолжала:
— Высокий брюнет с голубыми глазами, безукоризненно одет, имеет «Ауди» шестой модели. Я разговаривала с ним пару раз, и поверь, мне этого было достаточно.
— Достаточно для чего? — удивленно спрашивала я.
— Если бы он захотел, я не задумывалась бы…
Я грозила Ляльке пальцем и говорила:
— Еще не хватало, чтобы ты соблазняла родителей моих учеников!
— Разве я могу соблазнить такого мужчину? Моя жертва — это Лопушок!
Лопушком Лялька называла своего мужа — Алексея. Услышь тогда наш разговор Олег Александрович, он бы сказал: «Что я говорил? Твоя Лялька — развратная женщина!»
Я же была абсолютно уверена в Лялькиной порядочности. Ее внешняя развязность, поцелуйчики, томные взгляды были лишь женской игрой без продолжения. Ляльке хотелось праздников, и она их себе устраивала. Подобные милые штучки — то же самое, что беззлобный женский треп ни о чем. Он создает настроение, приводит в форму, является аутотренингом. Однако люди, подобные Олегу Александровичу, не понимают нюансов. Глядя на таких женщин, как Лялька, они обычно презрительно надувают губы и восклицают:
— Какая распущенность!
Я же знаю: никакой распущенности в Лялькином поведении нет. Это всего лишь — вызов обществу, скучному и пресному; некий вид безвредного хулиганства. Мне не надо было спрашивать Ляльку, изменяет она мужу или нет. Я и без этого знала: она предана Лопушку и, как может, заботится о нем. Конечно же, ей с ним очень повезло: Леша — мудрый человек. Он чувствовал жену на интуитивном уровне, поэтому, глядя на ее фортели, лишь посмеивался. Думаю, в супружеской кровати он ей показывал, кто настоящий хозяин. Я даже могла определить, когда это происходило. После таких ночей Лялька появлялась передо мной умиротворенной, и ее глаза светились счастьем. По всей вероятности, Леша относился к категории мужчин, уверенных в себе, а таким женщины не изменяют.
Слава Богу, постельные темы мы с Лялькой не обсуждали. Не сомневаюсь, она с удовольствием поговорила бы на эту тему, однако разговоры о сексе мне лично всегда казались неприличными. Я даже не представляю, как могла бы рассказывать об интимных отношениях с Олегом. Впрочем, женщины бывают разными!
— По-моему, меня опять занесло в дебри собственных мыслей, — растерянно пробормотала я.
— Ничего! — на лице девочки появилась слабая улыбка. — Мы уже привыкли.
— Наверное, со стороны это выглядит нелепо?
— Почему же? Все очень пристойно. Вы опускаете глаза вниз и замираете. Кажется, что в этот момент вы переноситесь далеко-далеко.
— Да уж!
Чтобы сосредоточиться, я откусила пирог и выпила кофе.
— Слушаю тебя, — я посмотрела на Аню и ободряюще улыбнулась.
— Все очень банально. Была семья, в ней — любовь, достаток, совместный отдых, походы в театр. Затем появилась молодая незнакомка. Папа вдруг понял, что именно ее он ждал всю свою жизнь, и тут же забыл маму и меня. Это какое-то наваждение, человек изменился за неделю! Представляете?
— Представляю.
— Его как подменили! — воскликнула Аня. — Глаза — блеклые, сам — комок нервов, последние дни стал грубить.
Глаза Ани наполнились слезами.
— Если бы я была суеверной, то решила бы, что его приворожили.
Аня наклонилась ко мне и, покраснев, спросила:
— Как вы думает, такое возможно?
Этот вопрос застал меня врасплох. С одной стороны, я — человек суеверный. С другой — в ворожбу не верю. Мне всегда казалось, что при помощи магических средств заставить полюбить невозможно. И тем не менее, задумчиво посмотрев на кофейную гущу, неожиданно для себя я сказала:
— Все может быть!
— Вы серьезно?
— В этом вопросе ни ты, ни я не разбираемся. Следовательно, никаких знаний у нас нет. Согласна?
Аня смотрела на меня и молчала.
— А если нет знаний, как же мы можем судить?
— Логично, — заметила девочка. — Однако в подобное трудно поверить.
Она посмотрела в окно и вдруг вздрогнула. Перед светофором стояла серебристая иномарка. За рулем сидел красивый мужчина, рядом с ним — молодая девушка. Черные волосы девушки ниспадали на меховой воротник, а маленькая ручка теребила за ухо красавца-водителя.
— Папа! — тихо выдохнула Аня.
Она закрыла лицо руками, и ее плечи мелко задрожали.
— Анечка, милая!
Я придвинулась поближе к девочке и постаралась закрыть ее от любопытных взглядов посетителей кафе.
— Будь мужественной! Сейчас тяжелее всего не тебе, а твоей маме!
Услышав последнюю фразу, Аня тут же прекратила плакать и опять посмотрела в окно. Серебристой машины уже не было.
— Вы не представляете, что творится с мамой! На работе она еще держится, а дома… У нее бывают такие истерики!
— Поэтому и говорю: думай не о себе, а о маме.
— Мне так тяжело!
— Сейчас ты должна быть сильной, иначе твоя мама может не выдержать.
— А как же папа?
— Не пытайся решать все вопросы сразу. У твоего папы сейчас эйфория. Кто может знать, чем она закончится?
Я замолчала и подумала: «Еще месяц назад можно было сказать, что у этой девочки счастливая судьба. А теперь…»
— Помните, на уроке мы говорили о Судьбе?
Аня неожиданно подхватила мою мысль и посмотрела на входную дверь кафе. Я вздрогнула и быстро обернулась. Что ожидала я увидеть? Сама не знаю-. Видимо, так бывает, когда твоя мысль неожиданно озвучивается и становится почти одушевленной.
— Наверное, наши испытания — тоже Судьба, — по-взрослому продолжила Аня.
— Помнишь, мы говорили о рассказах Солоухина?
Я решила отвлечь Аню от навязчивых мыслей.
— «Камешки на ладонях?» — улыбнулась она. — Как же, помню! Ангел сидит на правом плече, черт — на левом.
— Ты поверила?
— Не знаю. С одной стороны, в это поверить трудно, а с другой… Вы же сами сказали: нельзя судить о том, чего не знаешь. Сейчас мне кажется, что-то в этом есть.
— А мне так всегда казалось! Может быть, поэтому я погружаюсь в себя. В такие минуты мне слышится внутренний голос.
