Закончив уборку, я достала дневник и написала:
26 декабря, вечер.
«Делала генеральную уборку.
Много думала».
Три дня я занималась рутинными делами, а 30 декабря пошла за подарками.
На Театральной площади меня охватило состояние праздничного оживления. Разноцветные огни, гирлянды, новогодние шары — в воздухе витало нечто сладкое и давно забытое. Оглянувшись, я увидела нарядно оформленный бутик. Мне показалось, что именно из его витрины распространяется волнующее очарование праздника. Осторожно заглянув за стекло, я увидела Деда Мороза. Он улыбнулся из-под ватных усов и подмигнул мне фарфоровыми глазами.
— Чудеса только начинаются! — сказал Дед Мороз.
— Это вы мне?
Я вытянула шею и посмотрела на его яркие губы. Он по-прежнему улыбался.
«Действительно чудеса!» — подумала я и оглянулась.
На меня никто не обращал внимания. Я отошла от витрины и направилась к ГУМу. Вспомнив, что на второй линии был косметический отдел, я решила посмотреть себе кое-что из косметики. По мере продвижения по магазину мое настроение ухудшалось. Причина была простой и банальной: большое количество зеркал, украшавших ГУМ, отразили мой реальный внешний вид. При ярком освещении стали заметны мелкие морщинки, выбившаяся прядь волос, не соответствующая цвету лица помада и уже старомодное пальто. Я горько вздохнула и встала около круглого стенда известной фирмы. На нем красовались золотистые футляры с помадой, изящные пузырьки с лаком и пластиковые флаконы с крем-пудрой.
— Здравствуйте! — послышался приятный голос. — Вы что-то ищете?
Передо мной стояла девушка-консультант и мило улыбалась. Ее ухоженная кожа, аккуратно подведенные глаза, пухлые губы под тонким слоем помады служили отличной рекламой продукции фирмы.
— Хотелось бы подобрать губную помаду, — тихо сказала я.
— Какой цвет вы предпочитаете?
Девушка посмотрела на мои губы, затем на ресницы и, наконец, на руки. Этого взгляда было достаточно, чтобы я почувствовала себя испуганной растрепанной птицей.
— Когда-то мне шел розовато-коричневый тон, — робко ответила я.
Девушка решила меня подбодрить.
— У вас красивая форма губ, — сказала она. — Если бы их выделить контурным карандашом, затем нанести помаду… Думаю, по краям — 254-м номером, а в центре — 158-м.
Она повернулась к стенду, взяла два золотистых футляра и, выдвинув столбики помады, поднесла их к моим губам.
— Будет изумительно! Ваши губы станут сочными и эффектными.
— Вы так считаете? — оттаяв, улыбнулась я.
— Попробуйте.
Девушка протянула тюбики с помадой и добавила:
— Это пробники.
— Пробовать ни к чему! — поспешно сказала я. — Полагаюсь на ваше мнение.
— Вы меня не поняли, — улыбнулась девушка. — Помаду можно нанести на запястье руки.
Она взяла меня за руку и аккуратно нарисовала розовую и коричневую линии.
— Не правда ли, хорошо?
— Да, да, конечно! Сколько стоит помада?
— 450 рублей.
— Пожалуй, возьму розовую.
— А другую?
— В следующий раз, — ответила я, умножив 450 на два.
— Спасибо за покупку, — заученно сказала консультант и повернулась к стеллажу. Она достала нужный номер, положила рядом с кассой и, улыбнувшись другой покупательнице, спросила:
— Могу вам чем-нибудь помочь?
Я быстро достала кошелек, расплатилась и вышла из секции.
«Какой ГУМ? Какой косметический отдел? Дома надо сидеть, а не шататься по дорогим магазинам. В кармане — гроши, а туда же! Видела себя в зеркало? В твоем наряде только на рынок ходить!»
Я оглянулась. Нарядная, улыбающаяся публика; дорогие товары. Куда меня занесло? Я вспомнила иронию, с которой слушала о магазинных страданиях Олега, и горько вздохнула.
«Олег Александрович хоть выглядит респектабельно: высокий, представительный! А я? Маленькая, замученная женщина в поношенной одежде! Лялька права: о себе надо больше думать, о себе! Глядишь, и на люди не стыдно будет выйти». Я посмотрела на носы изношенных сапог, наспех замазанных гуталином, и поняла: из ГУМа надо срочно уходить. «Куплю подарки на рынке», — решила я и повернула к выходу.
Однако мысль, что, купив дешевку, можно испортить Олегу праздничное настроение, заставила меня остановиться.
«Олег неоднократно говорил, что его внешний вид — это реклама не только возглавляемого им отдела, но и института. Конференции, заседания, выступления, переговоры. На всех этих мероприятиях он должен появляться в солидных костюмах, дорогих рубашках и качественной обуви. Последнее время на эти вещи стало уходить много денег. К тому же, еще питание! Порой до зарплаты не хватало, и мне приходилось занимать. «Непрактичный ты человек!» — восклицал Олег и был прав. По сравнению с ним, я была настоящей транжирой: денег не копила, покупки не планировала, покупала что под руку попадется».
От таких мыслей плечи опустились, и думаю, мое лицо в этот момент было лицом типичной российской труженицы, живущей в вечном денежном дефиците.
— Да неужели это Маринка? — услышала я за спиной голос.
Так, с легкой руки мамы, меня звали только в детстве. Вздрогнув от неожиданности, я обернулась и увидела перед собой Варьку. Когда-то мы жили вместе в коммуналке и были самыми закадычными подругами.
— Варенька, милая, какая же ты шикарная! — рассматривая даму в дорогих мехах, прошептала я.
— Глупости! Помнишь, как дедушка говорил? «Тряпки — это ерунда, главное — душа!» — заключив меня в жаркие норковые объятия, пробасила Варька. — Дай-ка я на тебя погляжу.
Она слегка отстранилась и заглянула мне в лицо. Огромный голубой камень на ее перстне отразил солнечный луч, пробившийся сквозь стеклянную крышу ГУМа, и между нами пробежала волна дорогих духов.
— Наконец-то мы встретились! Теперь ты никуда от меня не денешься. Самое время пойти в ресторан и вспомнить нашу коммуналочку!
— Варь, я бы с радостью, но мне мужу подарок надо купить!
— Поговорим, а потом купим. Сначала мы, Мариночка, а потом — мужики! — взяв меня под руку, безапелляционно заключила Варька.
Не переставая поглядывать на Варьку, я засеменила рядом. Бывают же чудеса! Оказаться в одном месте в один и тот же момент времени через двадцать три года разлуки! Я же могла пойти по другой линии, задержаться в отделе косметики, наконец, могла бы поехать в другой магазин.
«Наверное, это Судьба», — думала я, слушая знакомый голос и любуясь идущей рядом со мной модной женщиной, бывшей для меня частичкой детства.
Не переставая говорить, Варька вывела меня из шумного ГУМа, подвела к золотистому джипу и, распахнув двери машины, села за руль.
