Утром 1 января я после завтрака выехал на санках в Петривку, а там уже находился командир полка, но не в силу необходимости быть ближе к своим подразделениям, а только потому, что в батальоне запахло трофеями, тем более со шнапсом. Чтобы найти командира или штаб во фронтовой полосе, не нужно спрашивать солдат о местах их нахождения, а смотреть, куда ведут провода полевого кабеля. В одной из хат, в чисто прибранной комнате сидела телефонистка Дуся Лурга с телефонной трубкой, подвешенной петлей из тесемки на голове у уха. Она сделала мне знак пальцем у губ, чтобы я без нужды громко не разговаривал, и кивком головы показала, что «сам, ноль перший» находится на русской печке.
В это время зазуммерил телефон, и она вполголоса попросила: «Товарищ ноль перший, визьмить трубку». Оказывается, на печи тоже стоял телефон, и она присоединила перемычку провода к его клемме. Бунтин вальяжно взял трубку, назвал себя по позывному и коду должности. Дуся знала, что в таких случаях штабные офицеры всегда подслушивают разговоры и доклады старших начальников, чтобы быть в курсе полученных и отданных распоряжений, и дала мне отводную трубку. Говорил по телефону начальник штаба дивизии подполковник Хамов П. Ф. — «ноль другий «Бокала», которому было известно о захвате нами Петривки, он тревожился за ее удержание и просил принять меры к ее обороне на случай контратаки немцев. Бунтин заверил, что все необходимые меры он принял… Внезапно в линию вклинился новый незнакомый голос, который сказал примерно следующее: «Петр Филиппович, если вы хотите, чтобы было все выполнено, о чем вы сказали, то попросите телефониста переключить вас на командира батальона Кошелева и передайте все это ему лично. Тогда будет все сделано непременно. Ведь Бунтин все вам врет, вероятно, с какой-либо печки, ничего лично не наблюдая». Я подумал: не ясновидец ли комдив? Или он понял всю психологию нашего Бунтина, или, имея немалый опыт командования полком, сам поступал не раз подобным образом? Наш отец-командир не вымолвил ни слова, но я подумал, что мне нужно смываться тихо, чтобы он не увидел меня из-за «грубы». Это была моя первая негласная встреча с «новой метлой», то есть новым командиром дивизии». [Конец цитаты.]
В этом эпизоде особо нечего комментировать: все в нем по принципу — кто везет, на том и ездят. Комбат Кошелев, добросовестный офицер, фактически командовал 48-м полком, ему комдив и указания дает через голову паразита — официального командира полка.
В плане темы о добросовестности хочу привести эпизод из уже упомянутых мной воспоминаний А.В. Невского. К началу войны Александр Васильевич Невский был уже солидным человеком — ему было почти 39 лет. Работал главбухом, а перед войной управляющим конторы, снабжающей лесом Наркомат нефтяной промышленности. Во 2-й стрелковой дивизии он, лейтенант запаса, довольно быстро стал командиром батальона связи. Батальон почти весь состоял из запасников, более того, в неудачном бою погибла часть командиров рот, поэтому на офицерских должностях служили сержанты. В батальоне писалась история, которой А.В. Невский пользовался при написании своих воспоминаний, поэтому они у него при всей их литературной корявости достаточно точны по датам, фамилиям и фактам. А.В. Невский рассказал такой случай, когда он был еще адъютантом старшим (начальником штаба) батальона.
«В июле 1942 года, прибыли два офицера, кавказцы, для прохождения службы: Дзыба Абдулах Кайматович, коммунист, национальность — абазинец (всего один аул), исключительно трудолюбивый, отлично знающий свое дело, впоследствии был нач. штаба 192 обе.
Второй — лейтенант, коммунист Гутиев Хазби Темболатович, был учителем, национальность осетин, тоже отличный специалист.
18 августа 1942 г. отмечался День авиации, по этому случаю из ДОП (Дивизионный обменный пункт — склады дивизии) предупредили, что будет выдано по 100 грамм водки. Чем руководствовались нач. связи дивизии майор Малафеев С.А. и командир 43-го отд. батальона связи капитан Бабаев Г.П.? Они верхом на лошадях поехали на ДОП, встретили подводу батальона связи, на которой везлась водка, остановили, сначала выпили немного, а потом… вообще водка до нас не дошла.
Офицерский состав решил смыть с себя этот позор. Были собраны деньги, и лейтенант Цыганов, сам из города Боровичи, направился на полуторке за водкой, купил ее, и все были удовлетворены, но комиссар Скворцов Н.М. раздул дело, в результате чего Малафеев С.А. и Бабаев Г.П. были отстранены и переведены в другие дивизии.
10 сентября 1942 г. прибыл вновь назначенный начальник связи 2-й стр. дивизии, кадровый офицер, майор Куликов М.С., он так и остался майором до конца войны. Авторитетом, как в штабе дивизии, так в полках у связистов и в батальоне связи, не пользовался, прозвище — «гнусавый».
Завистлив, жаден, подозрителен и труслив. Как-то раз зашел в продуктовый склад, взял у кладовщика Никитина (из Ладоги) банку консервов. Когда Никитин мне доложил, я пошел, чтобы отобрать ее у него, но он уже пожирал, мне пришлось без всяких обиняков его предупредить, что, если я его еще раз застану на складе, — пристрелю. Через некоторое время он направил своего заместителя капитана Левченко, тут я вытащил наган и выпроводил гостя. Вот таким языком мне приходилось разговаривать со своим начальством.
Куликов полагал, что повар для меня готовит разносолы, и поэтому питался с кухни батальона связи. Я всю войну питался с общей солдатской кухни. Были дни, когда из продуктов была только соевая мука (американская). Приходит повар Шеметенко В.Н. и говорит, что его солдаты будут ругать — обед никудышный. Иду к кухне снимать пробу, Шеметенко наливает, стоит очередь за обедом, я ем обед с видимым удовольствием со словами «наелся хорошо», солдаты хохочут, да делать нечего, таков выдался денек с обедом.
Майор Куликов однажды собрал нач. связи 13, 200 и 261 сп, 164 ап и меня и объявил нам, что пока он не получит звания подполковника, никто из нас не будет майором, а также не будет и награждения орденами. Он тормозил с награждениями всем и во всем. После войны его, кадрового офицера, демобилизовали, видимо, и в глазах начальства был «хорош». [Конец цитаты.]
Обратите внимание на добросовестность этих бывших бухгалтеров и учителей. Когда паразиты кадровые офицеры сожрали водку всего батальона (около 180 человек), эти офицеры военного времени купили ее за свой счет, чтобы не опозорить перед солдатами высокое звание офицера…
Без чего нет офицера
Напомню, что словарь Даля поясняет, что такое честь. Это «внутреннее нравственное достоинство человека, доблесть, честность, благородство души и чистая совесть». Как видите, для сохранности чести нужно иметь очень много качеств, без каждого из которых чести нет.
Качество, противоположное чести, — подлость. Даль, между прочим, в этом смысле подлость поясняет именно так — «бесчестность». Интересно, что в старину слово «подлый» означало «простой». В польском языке оно до сих пор означает это, к примеру, «подлая бумага» — простая бумага, дешевая, невысокого качества. И в старых русских текстах слова «подлый люд» имели в виду не каких-то нехороших людей, а простых людей — не дворян.
Отсюда следовало, что человек с честью дворянином мог и не быть, но дворянина без чести быть не могло. А поскольку дворяне в России до Петра III обязательно были военными или гражданскими офицерами, а первый офицерский чин давал дворянство и простому солдату, то само собой следует, что без чести не может быть и офицера. В широком смысле слова — без чести нельзя служить в армии. Требование чести у офицерства взялось не на ровном месте, чести от офицеров требовала война. Ведь очевидно, что бесчестный офицер будет в мирное время обжирать царя, а во время войны сбежит или сдастся в плен. Тогда на кой черт этот подлец нужен и в армии, и в дворянстве?
