Как видите, получился разговор глухих: Кейтель не понимал, чего от него хочет Руденко, а Руденко не понимал, как может быть, что у фельдмаршала Кейтеля и ефрейтора Гитлера одно и то же формальное военное образование — ни тот, ни другой не оканчивали никаких военных училищ и академий. Не оканчивали их по той простой причине, что в Германии, по меньшей мере, до конца Второй мировой войны ничего подобного не было.
То есть не было никаких военно-учебных заведений, куда с улицы мог поступить штатский человек, поприсутствовать несколько лет на занятиях, сдать экзамены и стать офицером. Не было также никаких учебных заведений, в которых бы офицеры делали то же самое с целью получить некий диплом, который бы потом учитывался при продвижении их по службе, — не было военных академий. Тогда что было и как они готовили офицеров, — спросите вы.
Точно я на этот вопрос ответить не могу, поскольку и у нас, и в США способ подготовки немцами своих офицеров является великой тайной или вопросом, который никого не интересует, и мне придется своей русской логикой сводить воедино все отрывочные сведения о том, как немец становился офицером, о том, как его обучали. Поэтому расскажу то, что я понял, а понял я в этом вопросе следующее.
Два типа службы
Прежде всего, немцу нужно было иметь желание посвятить свою жизнь службе в армии, причем не важно кем. Как это — не важно? — спросят меня. — Ведь от офицерского звания зависит жалование и уважение в обществе! Вот тут кроется еще одно коренное отличие нас и немцев — это у нас все зависит от того, какое воинское звание ты сумел выпросить у начальства, и чем это звание выше, тем и денег больше. У немцев тоже было так, но не совсем.
Разницу в образе мысли можно показать на героях из художественных фильмов о войне. В наших, особенно послевоенных, фильмах герой — это, как правило, военный в чинах, хотя бы офицер. В киноэпопее «Освобождение» солдатам и места практически не оставили, в этом фильме они — фон, на котором действуют генералы и маршалы. А в западных фильмах (сегодня они почти все из Голливуда) генерал героем бывает очень редко, поскольку в западных фильмах герои — это бойцы, а если и офицеры, то из тех, кто лично действует оружием. По западным меркам, в том числе и по немецким, быть рядовым солдатом не только почетно, но и интереснее, чем генералом, поскольку солдату нужно не только очень много ума, чтобы перехитрить солдата противника, но и храбрости, причем последней требуется значительно больше, чем генералу.
Ну, посудите сами — если у нас человек прослужит в армии 20 лет и выйдет на пенсию ефрейтором, то что о нем люди скажут? Скажут, что это такой дурак, который не смог дослужиться хотя бы до звания младшего сержанта. Мы ведь профессиональную службу в армии не понимаем иначе, нежели непрерывное повышение в званиях.
Вот летчик-истребитель Северного флота Н.Г. Голодовников в Великой Отечественной сбил лично 7 немецких самолетов и в групповых боях еще 8. Окончил войну в звании капитана. Рассказывает, как советские летчики сбили в апреле 1943 года известного немецкого аса Рудольфа Мюллера, и искренне поражается: «Знаешь, когда Мюллера сбили, его ведь к нам привезли. Я его хорошо помню: среднего роста, спортивного телосложения, рыжий. Удивило то, что он был всего лишь обер-фельдфебелем, это при больше чем 90 сбитых!» Удивление понятно — сам Голодовников при десятке сбитых уже старший лейтенант, а немец при 93 — даже не офицер! Но для немцев в этом нет ничего удивительного — ведь для них звание — это отражение командной должности: если Мюллера не учили командовать эскадрильей и он ею не командует, то зачем же ему офицерское звание? Чтобы уважали больше? Но ведь его уважают гораздо больше, чем какого-нибудь полковника, за то и именно за то, что Мюллер — хороший боец!
И немцы, поступающие на профессиональную службу в армию, совершенно не стремились обязательно стать офицерами высокого ранга, среди них было и достаточно тех, кто стремился стать бойцом высокого ранга. Если я правильно немцев понял, то и должность хорошего бойца в немецкой армии даже в мирное время хорошо оплачивалась и была уважаемой и в армии, и в обществе. У нас считается почетным быть маршалом Жуковым, а у немцев считается не менее почетным быть и Рэмбо.
Возьмем для примера биографию немецкого офицера Бруно Винцера. Из-за тяжелого материального положения в охваченной кризисом Германии, не закончив полного курса среднего образования и воодушевленный военной романтикой, он в возрасте 19 лет 13 апреля 1931 года вступил в рейхсвер — маленькую стотысячную армию догитлеровской Германии. Вступил, заключив контракт сроком на 12 лет: «Мы получали в месяц на руки пятьдесят марок на всем готовом и при бесплатном жилище. Это были большие деньги. Кружка пива стоила пятнадцать, а стакан шнапса — двадцать пфеннигов. Пособие, которое получал безработный на себя и на семью, не составляло и половины нашего жалованья. Если же безработного снимали с пособия, он получал по социальному обеспечению сумму, которой не хватало даже на стрижку волос». Это жалованье, при 1/3 стоимости проезда в поездах, Винцер получал первые два года службы. А затем «1 апреля после двухгодичной службы наступил срок нашего призыва в армию и первого присвоения нового звания. Мы были произведены в старшие стрелки, получили нарукавную нашивку и больший оклад. Положив в карман первую прибавку к жалованью, мы отправились в солдатскую столовую, чтобы отпраздновать наши успехи. Повышение в чине двоих наших однополчан отсрочили, так как 30 января они до поздней ночи «обмывали» назначение нового канцлера и вернулись в казарму, перелезши через ограду, за что и получили трое суток усиленного ареста. Ушел канцлер, пришел канцлер, а порядок должен соблюдаться!»
И вот здесь Винцер описывает внутреннюю дилемму, которая в нашей армии совершенно отсутствует: «После двух лет службы нас производили в старших рядовых и мы получали первую нарукавную нашивку. Еще через два года можно было стать ефрейтором и получить вторую нарукавную нашивку. И вот тут-то солдат и оказывался на пресловутом «распутье».
Направо дорога вела через кандидатский стаж к званию унтер-офицера, унтер-фельдфебеля, фельдфебеля и обер-фельдфебеля.
Налево — к званию обер-ефрейтора и штабс-ефрейтора вплоть до конца срока службы.
По первому пути могли пойти относительно немногие, так как число запланированных должностей было ограниченным. Борьба за эти посты побуждала к достижению наиболее высоких показателей.
…Я хотел не только идти по пути, предназначенному унтер-офицеру, но и выбраться на офицерскую дорогу».
Как видите, даже если рекрут поступал на службу, не имея никаких претензий, то через два года он сам должен был все же определиться: кем он хочет стать? Жуковым или Рэмбо?
Кандидаты
Винцер пишет для немцев, а посему не поясняет им то, что немцу и так понятно, и переводчики переводят не совсем то, что хотел сказать автор. Скорее всего, речь идет не о «кандидатском стаже», о котором впоследствии ни Винцер, ни другие мемуаристы никогда не вспоминали ни в каких случаях, а о статусе «кандидата», причем статус кандидата имели и те, кто хотел стать Рэмбо — ефрейтором.
