Я как-то долго не видел ничего предосудительного в трофеях, но в 70-х меня заставил задуматься ученый-металлург Кадарметов (запамятовал его татарские имя-отчество, а книг по старой специальности под рукой нет). Он провоевал войну артиллеристом, мы как-то беседовали с ним о фронте, о сложности ведения огня шрапнелью, и я спросил его о трофеях. Он как-то жестко мне ответил, что и любовниц на фронте не имел, и иголки в Германии не взял. «Вернее, — сказал он, — в одном разгромленном конструкторском бюро в Германии я взял логарифмическую линейку и инженерный справочник Хьютте». Да, порою не знаешь, где можно наткнуться на настоящего русского офицера, но они все же были и, я полагаю, есть.
Атаманы
А теперь момент, рассмотрение которого я начну издалека.
Нам, русским, как-то совершенно понятно, что представляет из себя организация, описываемая словом «банда». Словари иностранных слов относят его к итальянскому языку, в котором, помимо понятного нам значения, оно имеет и значение «отряд». Между тем, разговорная латынь была заменена романскими языками в IX веке, Византия (Восточная Римская империя) берет начало в IV веке, скифское государство уничтожено готами в III веке. Так вот, византийская регулярная кавалерия организационно делилась на «меры» (2—3 тысячи человек), «тагмы» (200–400 всадников), а тагмы делились на две «банды». Причем древние историки, скажем, Псевдомаврикий, пишут, что это «скифская» организация кавалерии. Считается, что слово «банда» происходит от слова «бандой» — знамя. Действительно, знаменщик банды назывался «бандофором», однако командир банды имел название «комес» или «трибун», т. е. его должность со словом «банда» уже не связана. Отсюда вряд ли кто осудит меня за предположение, что слово «банда» позаимствовано римлянами у скифов или аланов вместе с организацией кавалерии. Особого значения для нас это не имеет, но я хотел бы обратить внимание, что слово «банда» Европой употребляется очень давно, и это слово с древности жестко связано с понятием «вооруженный отряд», а, повторю, целью таких отрядов многие тысячелетия был грабеж.
Более существенно другое — организационно-военный смысл такого отряда. В бою всадниками в количестве 100–200 человек еще можно управлять голосом, т. е. банда — это тот максимум бойцов, которым в бою способен командовать один человек. В бою банда могла рассыпаться на одиночных бойцов или ее мог рассеять противник, для своего спасения кавалеристы должны были как можно быстрее собраться вместе. Для этого банда имела особое снаряжение — знамя. В данном случае его лучше назвать более точным русским словом — «стяг». Стяг — это то, к чему стягиваются, и находится стяг возле командира, чтобы тому было удобнее командовать — чтобы его голос был слышен всем воинам его банды, стягивающимся к знамени.
Таким образом, изначальная суть тех, кто впоследствии получил название офицеров, — это тот самый маленький командир, который имел возможность командовать, полагаясь на свое видение боя. Были и командиры более мелких подразделений, на которые делилась банда, скажем, у византийцев ими командовали гекатонтархи, пентархи, тетрархи, но эти подразделения не имели своего знамени, а их командиры были помощниками командира банды, да и то только на время боя.
Теперь, если я спрошу более-менее старших читателей, как по-русски называется командир банды, они мне ответят: «Атаман». И это действительно так, хотя в этом вопросе может сбить с толку более поздняя военная организация казаков, у которых атаман и, тем более, гетман — это уже генералы. На самом деле, еще до казаков, атаманом был самый первый самостоятельный командир. Вот теперь давайте оценим разницу между тем, кого мы уже давно называем офицерами и атаманами. Эту разницу необходимо отметить обязательно, чтобы понять, что именно имел в виду Манштейн, когда, описывая румынских офицеров, написал: «Что касается заботы офицеров о солдатах, то здесь явно недоставало «прусской школы».
Принципиальная разница
Офицер — это тот, кому начальство (царь) ставит боевую задачу и дает для ее исполнения солдат, а атаман — это тот, кого солдаты выбирают своим командиром, и в духе атамана самому ставить себе и банде боевую задачу, самому искать добычу. В этой разнице скрыто очень многое.
Начнем с вопроса — кого начальство назначит офицером, командиром? Ответ один — того, кто начальству нравится, т. е., если начальство боевое, то ему будут нравиться боевые офицеры, а если начальство мечтает тихо до пенсии дожить, то ему будут нравиться офицеры, которые не будут своим чрезмерным энтузиазмом подчеркивать дряхлость и боевую неспособность самого начальства. Но боевое начальство вырастает из боевых офицеров, а если годами вести кадровую политику так, чтобы офицеры были смирные и боялись начальства, то со временем и все начальство будет таким, и все офицерство под ним тоже будет смирным.
В этом, собственно, кроется объяснение, почему накануне войны ни Красная Армия, ни армия США не распознали в своих рядах тех, кто в войне принес славу этим армиям. Да и в немецкой армии множество полководцев выдвинула война, а не начальство.
А теперь вопрос — кого выдвинут себе в атаманы сами бандиты? Смирного, покорного? А какую добычу они с ним добудут?
Зайдем с другой стороны. Кем являются солдаты для офицера? Пушечным мясом, которое батюшка-царь или начальство дали ему для боя. Ну, погибнут они, ну и что? Батюшка-царь еще пришлет, если, конечно, сможешь доказать ему, что ты в их гибели не виноват. Оцените с этой позиции поведение офицеров Красной Армии в окружении: даже если они и не собирались сдаваться в плен, то все равно бросали солдат, чтобы те не мешали им скрытно перейти линию фронта (ведь с солдатами надо прорываться — воевать). Офицеры Красной Армии бросали солдат, поскольку имели офицерский менталитет: главное — это свою шкуру спасти, а новых солдат под твою команду начальство уж предоставит.
У атамана мировоззрение иное — бандиты выбирают его для добычи, а мертвым бандитам она не нужна, следовательно, и он не нужен банде, если не способен добыть победу с малыми потерями. Конечно, в первую очередь на него так смотрит банда, но, соответственно, и он обязан на себя смотреть только так. Атаман не мыслит себя без своей банды, без банды он ничто. Посему и немецкие офицеры не бросали немецких солдат ни в каких случаях — их не только не поняли бы солдаты, коллеги-офицеры и начальство, они бы не поняли сами себя.
Вот тут у многих возникнет вопрос — почему я немецких офицеров идентифицирую с атаманами? Ведь атаман — это чисто русская, казачья должность. Это не так, в праславянском языке не было слов, начинающихся на букву «а», все слова на эту букву привнесены в наш язык позже из других языков вместе с теми понятиями, которые они описывали в родных языках. И слова «атаман» и «гетман» внесены в наш язык из немецкого языка; это видоизмененное слово «гауптман» — командир подразделения, численностью 100–200 человек, т. е. численностью в византийскую банду. Позже подразделение такой численности у нас стали называть ротой, а у немцев осталось название «компания», т. е. что-то вроде добровольного сообщества. Казачество, организуя свои шайки наподобие немецких разбойных компаний, переняло от немцев и то, кто должен возглавить шайку, вместе с названием его должности — атаман.
