Удивительного в этом ничего нет: нашему Генштабу тактика и оперативное мастерство никогда не были интересны, у этих гинденбургов голова болит только о карьере, под которой имеется в виду карьера только в мирное время. О войне они и сегодня не думают.
Теперь я хотел бы продискутировать с настоящим историком, с ищущим истину историком, К.В. Колонтаевым из Севастополя, выводы которого я не успел обсудить в свое время, а обсудить их надо, поскольку они в корне неправильны при своей кажущейся очевидности. Ниже я полностью дам его статью, напечатанную в «Дуэли» в 2000 году.
Гнилое кулачество
«Несмотря на обилие источников, посвященных анализу причин катастрофических военных неудач Красной Армии в период 1941–1942 гг., неудач, которые поставили под вопрос само существование СССР и его основных государствообразующих народов, коренная причина этих неудач так до сих пор и не выявлена.
При рассмотрении соотношения сил мы видим, что в 1941 г. на вооружении Красной Армии находилось 23 тысячи танков (в 4 раза больше, чем у Германии, и в 2 раза больше, чем во всех остальных странах мира, вместе взятых), 30 тыс. боевых самолетов (в 3 раза больше, чем у Германии, и в 1,5 раза больше, чем у остальных стран мира, вместе взятых).
По количеству автоматического стрелкового оружия в пехоте превосходство Красной Армии над армиями остального мира к июню 1941 г. было более чем абсолютным.
За период 1937–1941 гг. на вооружение Красной Армии поступило 1,5 млн. самозарядных винтовок АВС-36, СВТ-38 и СВТ-40 (Шунков В.Н. Оружие вермахта. Минск, «Харвест», 1999, с. 52). Еще примерно 800 тыс. винтовок СВТ-40 было произведено с лета 1941 г. по лето 1942 г., когда их производство было прекращено.
С лета 1940 г. по июнь 1941 г. на вооружение Красной Армии поступило 100 тысяч пистолетов-пулеметов ППД-40.
Согласно предвоенным планам, к середине 1942 г. весь личный состав стрелковых дивизий Красной Армии должен был быть перевооружен самозарядными винтовками, а пистолеты-пулеметы должны были стать индивидуальным оружием младшего и среднего комсостава стрелковых подразделений в боевых действиях. Всего в СССР в 1941–1945 гг. было произведено 7 млн пистолетов-пулеметов ППД, ППШ и ППС.
А как обстояли дела в Германии? В 1933–1938 гг. в Германии не было даже экспериментальных образцов автоматических винтовок. В 1939–1941 гг. в распоряжении вермахта находилось несколько тысяч чешских автоматических винтовок ZH-29 (там же, с. 57–60).
Только столкнувшись с массовым применением Красной Армией автоматических винтовок, вермахт потребовал от своей промышленности немедленно наладить массовое производство соответствующей продукции. Но сделать этого Германии так и не удалось. Всего с 1942-г. по май 1945 г. в Германии было произведено 600 тыс. автоматических винтовок G-41, G-43, FG- 42, «Фолькштурмгевер» и в 1944–1945 гг. — 450 тыс. автоматов STG-44 с промежуточным патроном калибра 7,92 мм (там же, с. 52).
Что касается пистолетов-пулеметов, то в период 1939–1945 гг. было произведено 1 млн. единиц их основных образцов типа МР-38 и МР-40, которые у нас больше известны под ошибочным наименованием «шмайсер». Общее производство пистолетов-пулеметов в Германии составило 1 млн. 200 тыс. (там же, с. 70–84).
Итак, сравним: в СССР произведено 2,5 млн. автоматических винтовок и 7 млн. пистолетов-пулеметов, а в Германии, соответственно, 1 млн. 50 тыс. и 1 млн. 200 тыс.
Таким образом развенчивается еще один миф, созданный ветеранскими мемуарами, о якобы подавляющем превосходстве немцев в ручном автоматическом оружии в 1941–1942 гг.
На самом деле к 22 июня 1941 г. на вооружении вермахта находилось немногим больше пистолетов-пулеметов, чем у Красной Армии, и в 1941–1942 гг. основным оружием у 95 % немецких пехотинцев была магазинная винтовка образца 1898 г. К-98 «Маузер».
Только к началу 1945 г. количество немецких солдат-стрелков, вооруженных автоматическим оружием, составило 20 %.
В период же 1941–1942 гг. пистолетами-пулеметами были вооружены младшие офицеры и унтер-офицеры — командиры стрелковых подразделений.
Таким образом, политическое руководство СССР сделало все от него зависящее для подготовки экономики и вооруженных сил к большой войне и вправе было рассчитывать на успех, снабдив вооруженные силы всем необходимым для ее ведения. Поэтому лозунг советской военной доктрины второй половины 30-х годов «Война малой кровью на чужой территории» был не хвастовством, не декларацией, а базировался на прочной материальной основе.
Эта накопленная за предвоенное десятилетие материальная база сохранилась даже спустя три месяца после начала Великой Отечественной войны, в период формирования стрелковых дивизий военного времени.
Так, 20 августа 1941 г. трое выпускников Военной Академии им. М.В. Фрунзе, Герои Советского Союза полковник К.И. Провалов, подполковники А.И. Петраковский и Д.И. Зиновьев были вызваны в управление по командному и начальствующему составу Наркомата обороны. В разговоре с ними начальник управления генерал-майор А.Д. Румянцев сказал, что они направляются в Сталинскую (Донецкую) область, где возглавят формируемые на ее территории 383, 393 и 395-ю стрелковые дивизии. При этом было подчеркнуто следующее: «Проследите, чтобы военкоматы предоставили обученный приписной состав: красноармейцы, отделенные командиры, помкомвзвода и старшины — все, — подчеркиваю, — все должны быть назначены из числа тех, кто в Красной Армии отслужил самое большое три года назад. Командный состав получите кадровый».
Далее о самом формировании своей 383-й стрелковой дивизии Провалов рассказывает следующее: «Дивизия была сформирована за 35 дней. Среди красноармейцев коммунисты и комсомольцы составляли 10 %. Нас хорошо одели, снабдили продовольствием. На всех были шинели и сапоги. Но самое главное — хорошо вооружили. В стрелковые полки выдали по 54 станковых пулемета. Всего в дивизии их было 162. Зенитный дивизион получил двенадцать 37- мм зенитных автоматических пушек. Артиллерия была в заводской смазке и упаковке. 80 % личного состава выполнили стрельбы из личного оружия на «хорошо» и «отлично». (Провалов К.И. В огне передовых линий. М., Воениздат, 1981, с. 3–4, 12–13).
Особенно характерно наличие в стрелковой дивизии, формируемой в сентябре 1941 г., зенитного дивизиона. В 1942–1945 гг. в Красной Армии зенитные батареи (подчеркиваю, батареи, а не дивизионы) имелись только в гвардейских стрелковых дивизиях, а обычные стрелковые дивизии обходились зенитно-пулеметными ротами.
Кроме того, что дивизия была хорошо вооружена и имела прекрасно обученный красноармейский состав, двое из трех командиров ее стрелковых полков имели боевой опыт первых двух месяцев Великой Отечественной войны. Сам командир дивизии полковник Провалов, кроме академии, имел опыт боев на КВЖД в 1929 г., а в 1938 г. — на озере Хасан. 22 июня 1941 г. в составе группы выпускников академии находился на Яворовском полигоне под Львовом, где готовились показные тактические учения. После начала войны вплоть до 30 июня исполнял обязанности начальника штаба одного из стрелковых корпусов, оборонявшегося на Львовском направлении. Затем был отозван в академию для сдачи выпускных экзаменов.
