Он не пользовался авторитетом среди летного состава полка потому, что почти не летал на боевые задания, а, значит, не был примером для подчиненных, не мог сказать, делай, как я, или научить чему-нибудь хорошему, очень редко появлялся в коллективе летного состава, за исключением случаев, когда решались вопросы служебных взаимоотношений, в моральном плане тоже не мог быть примером, так как, будучи семейным человеком, нашел себе гражданскую сожительницу, устроил ее машинисткой в штабе и возил за собой до окончания войны. Достойный пример командира-воспитателя!?
Поразило еще одно — у Ивана Сергеевича оказалась полная грудь (семь или восемь) боевых орденов, среди которых орден Ленина и три ордена Красного Знамени. В откровенных беседах я убедился, что все, кроме бывших приближенных подхалимов, были такого же мнения и агрессивно настроены против него. Их можно понять, скажем, командир звена Котов Петр Михайлович начал войну под Москвой, закончил в Берлине, выполнил более 70 боевых вылетов на корректирование артогня, был удостоен только орденов Красного Знамени и Красной Звезды».
Хочу напомнить, что в царской России, да и в странах, в которых после революций прошло достаточно времени и наградное дело усовершенствовалось, ордена как военные награды не всегда имели и имеют главное значение. В царской России, к примеру, они по своему значению занимали всего лишь третье место. Справочная книжка офицера русской армии поясняла: «Награды суть: ВЫСОЧАЙШИЕ благодарность и благоволение, чины, ордена, аренды, земли, подарки, единовременные денежные выдачи, перевод в гвардию, золотое оружие». Да, в общем, нетрудно и догадаться, что если император тебе благодарен и тебе благоволит, то у него (верховного вождя армии, магистра всех орденов России и хозяина земли Русской) достаточно просто будет получить хоть чин, хоть кавалерию в Ордене, хоть землю, хоть что угодно. И во французской армии благодарность военного вождя также имела значение более высокое, нежели знак отличия на грудь, вернее, эта благодарность автоматически вела к получению такого знака, причем, некоторые из них вообще невозможно было получить иначе, как после официальной благодарности командующего. Скажем, сугубо боевая награда «Круа де гер» — Военный крест «вручался военнослужащим всех званий и гражданам Франции, удостоенным персонального упоминания в приказе».
Что интересно — во время войны в СССР также была введена эта самая высокая военная награда — персональное упоминание в приказе Верховного Главнокомандующего, а с начала 1943 года по конец войны с Японией Сталин подписал 375 только специальных благодарственных приказов войскам, в которых персонально благодарил генералов и офицеров, отличившихся при проведении боевых операций. И вот парадокс: эта самая высокая награда из тех, какие можно придумать, но на сегодня она за награду не считается, да и во время войны, похоже, мало кем ценилась. А ведь ценность этой награды уникальна. Давайте сравним.
Полководческие и офицерские ордена — Суворова, Кутузова, Богдана Хмельницкого, Александра Невского, Ушакова и Нахимова — вручались за войну более 66 тысяч раз, 7440 офицерам и генералам присваивалось звание героя Советского Союза, а персонально упоминались в приказах Сталина менее 4 тысяч офицеров и генералов. Но ни общество, ни историки не обращают на этих героев никакого внимания!
И это не все. Если внимательнее присмотреться к награде, то приходишь к выводу, что по своей объективности она несомненно превосходит ордена, т. е. Сталин благодарил (хотя и не зная их лично) наиболее храбрых и толковых военачальников. Объективность этой награды основана вот на чем.
Ордена в годы войны несли материальные блага — небольшую, но пожизненную пенсию, бесплатный проезд на поезде один раз в год в любой конец СССР туда и обратно. Они сверкали на груди, они были материальным воплощением славы, за них шли на подлость, их выпрашивали, их добывали махинациями, и посему в числе награжденных орденами масса тех, кто их не заслужил. А приказы Верховного абсолютно никаких благ не несли, а посему для негодяев были безразличны. По этой причине фронтовые штабы и Военные советы, готовя в Москву списки тех частей и соединений, которые отличились в операции, за которую Сталин собрался благодарить, могли совершенно объективно отобрать в эти списки не алчущих наград, а тех, кто этого действительно заслужил.
Вот А.З. Лебединцев в «Отцах-командирах» сетует, что их 38-я стрелковая дивизия вела бои за окраины города Сумы и первой вошла в этот город, а звание «Сумских» получили 176 сд, 232 сд и 340 сд, которые город просто прошли маршем. Но он сам же и пишет, что немцы сами ушли из Сум, а 38 сд вела бой крайне пассивно, за что ее командир был снят с должности. И немцы все же оставили Сумы только потому, что остальные дивизии были активны — начали обходить город, и немцы бросили его, боясь окружения. То есть, Военный совет фронта очень точно определил, кого благодарить за Сумы, и Сталин поблагодарил в приказе от 2 сентября 1943 года командира 50 ск генерал-майора Мартиросяна Саркиса Согомоновича, командира 51 ск генерал-майора Авдеенко Петра Петровича, командиров: 340 сд полковника Зубарева Иосифа Егоровича, 167 сд генерал-майора Мельникова Ивана Ивановича, 232 генерал-майора Улитина Ивана Ильича. А командир 47 ск, в который входила 38 сд, генерал-майор Меркулов Серафим Петрович вообще в приказе не упомянут, как и весь 47-й стрелковый корпус, хотя его соединения первыми вошли в город Сумы.
В подтверждение объективности говорит и такой факт. Если бы в благодарственные приказы Сталина записывать все войска, находившиеся в районе проведения операции, то тогда все бы генералы и офицеры имели примерно равное число благодарностей Верховного. Но из почти 4 тысяч удостоенных благодарности едва ли 8 % (по моим подсчетам около 250 человек) Сталин благодарил от 8 до 25 раз, а остальная масса заслуживала в основном 1–2 благодарности. Это, конечно, тоже очень много, но эти 250 человек — даже не элита, это боевая аристократия Красной Армии, это практически равно чуть ли не званию дважды Еероя Советского Союза, поскольку дважды Героев среди офицеров и генералов было 115 человек.
Если руководствоваться критерием благодарностей от Верховного Главнокомандующего и говорить только о командирах частей и соединений, то лучшим командиром РККА был Иван Федорович Дремов (Дремов). Первый раз Верховный благодарил командира 47-й мехбригабы подполковника Дремова И.Ф. в январе 1943 года за активные действия по освобождению Великих Лук, затем в сентябре 1943 года благодарил командира подвижной мехгруппы полковника Дремова И.Ф. за освобождение Духовщины и Лиозно, затем благодарил командира 8-го гвардейского мехкорпуса генерал-майора Дремова И.Ф. за освобождение городов: Городенка, Бучач, Чертков, Теребовля, Сокаль, Рудки, Надворная, Конычинцы, Коломыя, Залещики, Бялгород, Едлиньск, Карлино, Коло, Лодзь, Вейхерово, Познань, Свидвин, Ярослав, за взятие городов Кепеник и Берлин. Всего Иван Федорович Дремов персонально упоминался в приказах Верховного 25 раз.
Далее я для краткости буду называть должность и звание командира на конец войны и давать число упоминаний о нем в приказах Верховного Главнокомандующего.
2. Командир 32-го стрелкового корпуса генерал-лейтенант Жеребин Дмитрий Сергеевич — 24 раза.
