ПРОЛОГ
Год 9861-й от подписания межрасового мирного договора
Глава отдела безопасности сидел в своем кабинете. Его седая голова с наметившейся на темени плешью склонилась над документами. В камине пламя обнимало поленья, а две сестры-луны, белые, точно начищенные серебряные тарелки, уже успели выкатиться на небо и взирали на мир с высоты.
Раздался резкий стук в дверь.
— Войдите. — Читавший оторвался от бумаг. На миг на его скулах проступил затейливый рисунок из тонких линий — признак крайнего недовольства. Но вязь тут же исчезла, уступив место выражению, присущему скорее ликам точеных каменных статуй, столь невозмутимо оно было.
Дверь распахнулась, и на пороге застыл офицер — еще совсем молодой альв с мертвенно-бледным лицом. Его щеку располосовал свежий шрам, на мундире виднелись следы крови и грязи.
— Канцлер Листат, магистр Элроу исчез. Его лаборатория взорвана, а записи уничтожены, — доложил он, силясь совладать с волнением.
— Подробности. И прекратить дамскую истерику, — отчеканил канцлер, вперив взгляд в офицера.
— Четверть часа назад в лаборатории магистра раздался взрыв, — стараясь говорить четко, начал альв. — Агенты наблюдения сразу же вызвали подмогу. Они не смогли прорваться через пламя. Оно явно было алхимическим. Его не удалось потушить до сих пор… — Молодой офицер сглотнул.
— Через полчаса жду полный доклад по всей форме. Свободны, — отрезал канцлер Листат, опуская руки на подлокотники кресла. А едва дверь закрылась, старый альв нахохлился, будто седой ворон, внимательно посмотрел на огонь и произнес: — Не уберегли…
И забарабанил пальцами по вычурно изогнутому подлокотнику, в то время как в его голове мысли сновали быстрее пульсаров.
Магистр Элроу накануне доложил, что его изыскания увенчались успехом. Он разработал формулу сыворотки, способной спасти сотни тысяч детей, остановить эпидемию. Остались лишь контрольные испытания и…
Открытие магистра было бесценным. Судя по всему, тот, кто организовал взрыв и уничтожил записи Элроу (и, вероятно, его самого), скоро объявит о стоимости формулы. Канцлер искренне надеялся, что объявит, иначе через сотню лет раса альвов может исчезнуть, как некогда исчезли драконы.
ГЛАВА 1
Год спустя
«Настоящая подруга — это та, которая готова вытащить тебя из любых неприятностей. Правда, при этом, скорее всего, сначала она же тебя в них и втянет», — именно так думала я, перепрыгивая лужи, которыми, словно тетрадь первоклашки кляксами, пестрела брусчатка.
Утром прошел дождь, и признаться, я ему даже слегка завидовала. Он-то никуда не спешил. Мерно прокапал, простучал по окнам и крышам, прошелестел по листве кленовых аллей и тихо удалился в предрассветный туман. А вот я, увы, такой неторопливой вольности была лишена.
Бежала. Торопилась. Боялась опоздать. Подол клетчатой юбки и белые чулки уже все были в брызгах. Туфли, закрытые, на удобном устойчивом каблуке, еще не промокли. Но чувствую, еще раз промахнусь — и в них точно захлюпает.
До портовой площади оставалось совсем немного. А времени и сил — еще меньше. В боку нещадно кололо, я хватала ртом воздух, как рыба, выброшенная на берег.
Ну, Алекс, ну удружила! Между прочим, это к ней прибывал тот альв. Не ко мне. А сейчас, ранним утром, мчалась его встречать я.
Сказать, что за подобное я особенно рьяно «возлюбила» подругу (камедь ей в косметичку вместо пудры), — значит тактично промолчать. А я заскоками дворцового этикета не страдала и на бегу поминала ее отнюдь не добрым словом.
А все началось с того, что Алекс ни свет ни заря разбудила меня по кристаллу связи словами:
— Нари, ты должна мне помочь! — Четко и безапелляционно.
Такой она была всегда, с самого детства. Не терпела возражений. А если уж что-то вбила себе в голову… Ее капризы терпел даже отец. Хотя ему, отставному дознавателю, державшему в страхе целый департамент, и не суметь усмирить строптивый нрав одной девицы? Ан не смог. И никто не смог.
Я же никогда и не пыталась. Просто дружила с Алекс. Я смирилась с ее характером, а она — с моим, который был тоже тем еще подарком.
— Любовное зелье не сварю, а яды ты и сама неплохо готовишь, — сонно пробормотала я в кристалл, припомнив ей кексы, которые она неделю назад решила испечь.
— При чем тут зелья, Нари?! Мне помощь нужна… Встреть клоуна, который по обмену прибывает. У меня же братец вчера отправился на целый год в академию, что в землях альвов. А теперь я вроде как принимающая сторона и должна разместить у себя их студента.
В голосе Алекс клокотала злость. Интересно только, на кого: на дурня-братца, что так рвался изучить культуру не очень-то дружелюбных соседей, или на гостя, что свалился на ее голову. Хотя, скорее всего, на обоих.
С альвами у нашей империи отношения всегда были из разряда «чем шире улыбка соседа, тем большую гадость стоит ожидать». Оскалы были взаимными, как и пакости. Альвы пытались вмешиваться в наши дела, и не сказать, что совсем уж безуспешно. Агенты империи, в свою очередь, обеспечивали интересный внутриполитический досуг остроухим.
Прокалывались и наши разведчики, и шпионы альвов. Их обменивали, репортеры громко освещали эти события и… Все начиналось по новой. Но несколько лет назад, когда у нас к власти пришел правящий дом рода Рохаров, избранный Советом Тысячи, отношения с альвами и вовсе покрылись ледком. Нет, о непроницаемом пограничном барьере речи еще не шло, но слово «санкции» то и дело появлялось и в газетных листках, и в новостных зеркалах.
— Встреть того ушастого, — протянула в кристалл Алекс, выдернув меня из размышлений.
— А у самой ноги не дойдут? — съехидничала я.
— Мои ноги в это же время умчат меня совсем в другую сторону. Сегодня начинается продажа билетов на турнир по громобою!
— Так в чем проблема? Встретишь своего подселенца и иди покупать…
— Пока я с ним провожусь, ничего не останется. Трибуны с тентами за час разлетаются. А я не хочу сидеть где-нибудь на задворках.
Я помотала головой, прогоняя сон и уже понимая: не отвертеться. Заскоком этого сезона у Алекс были спортсмены. А точнее — игроки нашей сборной по громобою. Она отчего-то решила, что кто-то из шестерки сильнейших боевых магов должен стать ее парнем. Хорошо хоть сами спортсмены пока не в курсе, что один из них уже «счастливчик».
— А что мне за это будет? — принялась торговаться я.
Вместе с окончательным пробуждением во мне проснулся еще и практичный цверг. И не важно, что моя родословная до тридцатого колена — сплошь чистокровные люди. Дочерью подгорного народца я была по велению души и вопреки законам кровного родства.
