— Понимаете, Марианна, — я уже утратила интерес к этой девице, ничего нового она рассказать мне не могла, — просто вы появились в жизни Сташевича очень вовремя.
— Что вы имеете в виду?
— Вас наняли месяц назад. Как раз тогда Иосиф Леонидович плотно занялся делами одной семьи… Это совсем другая история. Важно то, что вы своим появлением отвлекали юриста от важных дел. Сташевич был так обеспокоен, как бы любимая супруга не узнала о вашем существовании, что почти забросил работу. В результате стечения трагических обстоятельств была похищена шестилетняя девочка.
— Я… я ничего об этом не знала, — пролепетала блондинка. — Я не виновата, честно! В такие игры я не играю.
— Мне тоже кажется, что вы ни при чем, — вздохнула я. — Очень жаль, что вы ничем не можете мне помочь в поисках девочки. В этой истории все сплошная ложь. Не представляешь, как я устала от вранья.
Шантажистка следила за мной не отрываясь.
Вдруг девушка вскрикнула:
— Подождите! Я кое-что вспомнила. Понимаете, когда я начинаю работу с объектом, сначала веду слежку. Где бывает, с кем общается, все такое. Ищу место для первого контакта. Ну, как будто готовлю декорации для первой встречи. Первая очень важна.
Надо же, как изменилась речь шантажистки!
Значит, и в этом грязном деле есть свой профессиональный жаргон!
— Так вот, когда я только приехала в ваш город, то пару дней следила за Сташевичем. Наметила место для первого контакта в его конторе — он там часто бывает, и еще эта его секретарша, а мне нужны были свидетели при первой встрече… Так вот, когда я за ним наблюдала, то обнаружила, что я не одна это делаю.
— Что вы имеете в виду? — Во рту у меня мгновенно пересохло.
Кажется, дело вот-вот сдвинется с мертвой точки!
— В смысле, я не одна слежу за Иосифом Леонидовичем. За ним еще старик один ходил.
— Старик? — удивилась я. — Какой еще старик?
— Импозантный такой, — принялась описывать шантажистка, — с усиками, в пальто, часы такие правильные… Один раз я видела, как он о чем-то разговаривал со Сташевичем. Ну, я и потеряла к нему интерес. Раз не следит, а беседует, значит, какой-то знакомый. Только сначала он себя так странно вел…
Вот оно!
Я вспомнила этого человека, хотя видела его всего однажды.
Блондинка описывала того самого пожилого мужчину, который привел мне Лу в тот день, когда девочка потерялась в развлекательном центре.
— Скажите, Марианна, а этот старик, он что же, пешком ходил за Сташевичем?
Блондинка нахмурила бровки, припоминая. Внезапно ее лицо осветилось милой улыбкой:
— Да, теперь вспомнила! Он ездил на машине, старая «Ауди».
— Осталось только вспомнить номер, и я отпущу вас на все четыре стороны.
— Но я не знаю… не помню… хотя постойте — я еще подумала: откуда такой элегантный старичок прикатил в вашу провинцию? Регион там был Самара, а буквы… как мой день рождения, потому и запомнила! Вот!
— Вы мне помогли, Марианна, — сказала я, поднимаясь. — Только по этой причине вы покинете наш город живой, здоровой и свободной. Еще вам помогло ваше досье.
Блондинка удивленно приподняла бровки, и я пояснила:
— У Сташевича действительно, как вы сказали, рыльце в пуху.
Я подхватила сумку и вышла из номера, оставив на память шантажистке свою запачканную землей одежду и пережитый страх.
Поскольку теперь я выглядела прилично, не было необходимости таиться по углам. Поэтому я покинула гостиницу через парадный вход, села в свой «Фольксваген» и набрала номер. Я знала, что тот, кому я сейчас звоню, просыпается очень рано.
— Доброе ох-ох-ах утро, — послышался утомленный голос Ирины Коваль, и тут же раздался восторженный вопль ребенка:
— Ба-ба-ба-ба!
Я слегка отодвинула телефон от уха.
Не понимаю, как матери такое терпят! Если бы у меня были дети, они бы…
Стоп, Охотникова. Нельзя сейчас об этом думать.
— Ир, я тебя не отвлекаю от каких-то важных дел? — на всякий случай спросила я.
— Отвлекаешь. И большое спасибо тебе за это! — засмеялась Ирина. — А то так чокнуться недолго, если не отвлекаться. Ты как, танцы почему забросила? Как там твой Кристобаль?
— Кто? — нахмурилась я. — А, этот… Да ну его, надоел. Отставку дала.
— То-то он злобствует, — хихикнула Ирина.
— Что он делает? — Я не поверила своим ушам.
Этот жиголо себе позволяет обсуждать наши отношения?
— Он, конечно, прямо тебя не называл, но я-то знаю… На последнем занятии сообщил, что всегда первым разрывает отношения. Мол, правило у него такое. Но если все-таки какая-то осмелится его бросить, то он превратит ее жизнь в ад! Представляешь? Так и сказал.
Ирина залилась искренним смехом.
— Вот дешевка, — поморщилась я. — Слушай, мне нужна твоя помощь. Надо узнать владельца по номеру машины. Помоги, а?
Я слышала, как Ирина отнесла ребенка в другую комнату и прикрыла за собой дверь. Хотя ее сыну было всего семь месяцев, и вряд ли он мог понять хоть что-то из услышанного, тем не менее Ирина понизила голос:
— Ты же знаешь, я больше не поддерживаю контактов с… Ну, ты понимаешь, о ком я.
Два года назад Ирина Романова еще не была счастливой мамочкой, которую интересуют только прорезывающиеся зубки малыша и лишние килограммы на талии.
Девушка состояла в банде автоугонщиков.
Но однажды в багажнике угнанного «Ягуара» оказался труп моего клиента…
Эта история закончилась для Ирины без тяжелых последствий. Вскоре Романова вышла замуж за моего друга Серегу Коваля, сменила фамилию, сменила жизнь, порвала прежние связи… И я знала, что вспоминать о прошлом она не любит.
Но сейчас речь о жизни маленькой Луизы Лазаревой.
— Ир, чем меньше ты будешь знать, тем меньше придется врать. Ты меня знаешь. Без веской причины я бы не стала тебя тревожить.
— В течение часа я тебе перезвоню, — холодно сказала Ирина. — Если не перезвоню, значит, извини, ничем не могу помочь.
Я послушала короткие гудки, потом прикинула, на что лучше потратить этот час.
Времени у меня катастрофически мало, но информации еще меньше.
Я открыла новостной сайт.
Посмотрим, что у нас там.
Ага, информация о задержании помощника Мишакова была на всех лентах. Нечасто такое бывает в нашем тихом городишке…
А сам губернаторский племянник, похоже, ускользнул от правосудия. Как там раньше говорили? «С Дона выдачи нет»? Вот и сейчас что-то в этом роде. А уж Мишакову с его деньгами вообще волноваться не о чем. Разве что его разменяют, как шахматную фигуру, в какой-нибудь большой политической игре. Но он не настолько крупная фигура. Кому он нужен, кроме меня…
