– Праздник урожая, – объяснил один из сотрудников по-английски, смотря на Тесс. – Наш «Москато» получил высший балл от известного винного критика.
– Цена за бутылку будет очень высокой!
– Экстремально высокой!
– В Джореале приедет больше туристов!
– Праздник урожая сегодня днем, – сказала молодая женщина. – Пожалуйста, и вы приходите!
Тесс заметила, что Стефано колеблется. Потом он вопросительно посмотрел на нее.
– Пожалуйста, принцесса, заставьте его прийти! – умоляла какая-то девушка. – И приносите свою милую малышку.
– Конечно, мы приедем. – Тесс улыбнулась.
Герланда тут же решила накормить Стефано, Тесс и Эсме.
Тесс бросила на мужа умоляющий взгляд.
– Спасибо, Герланда, – произнес он, – но я хотел бы показать своей жене поместье и посетить винодельню.
– Да! – Лицо старушки просияло. – Посмотри, как ты нам помог!
– А чем вам помог Стефано? – спросила Тесс.
– После смерти отца Стефано всегда присылал деньги в деревню. Даже когда его компания была маленькой и у него практически ничего не было. Он всегда нам помогал. – Ее глаза блестели от слез. – Теперь ты здесь и можешь сам увидеть, что твои жертвы были не напрасными. – Она внезапно отвернулась. – Если вы не хотите обедать на кухне, я подготовлю вам еду для пикника.
Стефано смотрел Герланде вслед, улыбаясь.
– Она зовет тебя по имени, – удивленно сказала Тесс. – Никто так к тебе не обращается, даже секретарша.
– Герланда была моей няней два года, с восьми до десяти лет. – Он усмехнулся. – По-моему, она считает, что мне по-прежнему десять лет.
– Если она любила тебя, почему ушла?
Он посерьезнел.
– Моя мать уволила ее. Она всегда избавлялась от любого слуги, к которому я привязывался.
Тесс недоверчиво уставилась на него и охнула.
– Твои родители бросили тебя и не позволяли любить того, кто о тебе заботился?
– Так было с любым, кого я начинал любить. После того как Герланда ушла, я подружился с деревенскими детьми. Но в конце лета им запретили играть со мной, иначе их родители потеряют работу. Поэтому я бродил по деревне с собакой садовника. – Пауза. – Мои родители решили, что это глупо, поэтому приказали садовнику избавиться от собаки. Когда он отказался, его сразу же уволили.
– О, Стефано. – Сердце Тесс болезненно сжалось. Она не понимала, как можно так жестоко обращаться с родным ребенком.
– Это в прошлом. – Выражение лица Стефано стало холодным. – Я не вспоминал об этом годами. – Он взял ее за руку. – Пойдем.
Показывая Тесс замок, он в какой-то момент взял Эсме на руки и спросил:
– Как думаешь, ты привыкнешь жить здесь? Замок не слишком простоват для тебя?
Она оглядела спальню, в которую уже принесли три их чемодана, и попыталась улыбнуться.
– Я думаю, что привыкну.
Спустившись вниз, они увидели, что Герланда ждет их с корзиной для пикника.
– Одна из местных мамаш подумала, что это пригодится вам во время прогулки.
Стефано с сомнением посмотрел на кусок ткани в руках Герланды.
– Что это?
– Сумка-кенгуру! – воскликнула Тесс. Она давно хотела купить такую сумку, но у нее не было денег. Как только она начала надевать сумку, Герланда остановила ее.
– Она большого размера и подойдет для отца малышки.
Широко улыбаясь, Тесс повернулась к Стефано.
– Так даже лучше!
Следующие несколько часов они гуляли по полям и виноградникам под голубым небом и золотым солнцем. Стефано держал Тесс за руку и нес ребенка на спине. Когда Тесс опустила глаза, стараясь не расплакаться, он резко остановился.
– Что случилось?
Она неуверенно улыбнулась:
– Ничего. Я просто счастлива.
– Ты плачешь от счастья? – с подозрением спросил он.
– Мы одна семья, – прошептала она, глядя на него.
Их взгляды встретились, и на мгновение он опешил, но быстро совладал с собой.
– Конечно, мы одна семья, – произнес он холодным тоном и отпустил ее руку. – А вот и винодельня.
Внутри приземистого здания из серого камня сотрудники обслуживали туристов в дегустационном зале и продавали им вино. Увидев Стефано, один из сотрудников сразу же отвел его и Тесс на производственную площадку, где винодел – мужчина средних лет, взволнованно ходил между чанами.
Сотрудник тихо заговорил с виноделом, и тот, обернувшись, увидел Стефано и просиял. С радостным криком он шагнул вперед и нетерпеливо пожал руку Стефано, кланяясь ему снова и снова. Повернувшись к Тесс, он обнял ее и расцеловал в обе щеки.
Целый час они беседовали с виноделом и его персоналом, узнавая, как процветает и расширяется производство и растет популярность винодельни. Затем Тесс заметила, что некоторые туристы заглядывают в производственную зону и тайком фотографируют не только Стефано, но и ее. На мгновение она опешила, а потом вспомнила, что в реальном мире о ней говорят в социальных сетях и, возможно, на телевидении. Но даже временная известность смущала ее. Она почувствовала облегчение, когда они со Стефано наконец покинули винодельню и вернулись на частную территорию вокруг замка.
– На винодельне все в порядке, – удивленно произнес Стефано. – Я даже не догадывался об этом. Они торгуют вином по всему миру.
– Ты не догадывался? – Тесс была сбита с толку. – Разве ты не владеешь винодельней?
– Нет, и, наверное, поэтому она так успешно работает, – сухо сказал он, покачал головой и улыбнулся. – Джореале процветает.
– Потому что ты поверил в этих людей. И вложил в производство свои деньги.
Он нахмурился.
– Конечно, я же здесь вырос. Кто еще будет сюда инвестировать?
Тесс хотела сказать, что отцу Стефано следовало вкладывать деньги в эту деревню, но промолчала. Она не имеет права лезть не в свои дела. Семейные отношения бывают очень сложными. Ей не нравилось слышать критику в адрес собственного отца, хотя он умер три года назад, не пытаясь связаться с ней. Даже после его смерти она старалась уважать его желания, поэтому не пришла на его похороны и не рассказывала другой его семье о своем существовании.
Поступила ли она правильно, Тесс не знала. Она только понимала, что любовь сопровождается сложностями и иногда ее трудно отличить от ненависти.
– Надеюсь, ты проголодалась, – лукаво улыбаясь, сказал Стефано. – Пора устроить пикник.
Они поднялись на травянистый холм недалеко от замка и расстелили одеяло, чтобы малышка смогла играть. Полугодовалая Эсме хлопала в ладоши и хватала руками собственные ступни, заливаясь смехом.
