— Машина Митчелла здесь? Двухцветный «бьюик» с верхом.
Он не сразу ответил. Его глаза поскучнели, видно, ему этот вопрос уже задавали.
— Мистер Митчелл взял свою машину рано утром.
— В котором часу?
Его рука потянулась к карандашу, торчавшему из кармашка с вышитой пурпурной монограммой отеля. Он вытащил карандаш и посмотрел на него.
— Почти в семь утра. Я ушел в семь.
— Двенадцатичасовая смена? Сейчас как раз около семи.
Он положил карандаш обратно в карман.
— Мы работаем по восемь часов, по очереди.
— Вчера вы работали с одиннадцати до семи.
— Верно. — Он глядел через мое плечо в невидимую даль. — Мне пора уходить.
Я достал из кармана пачку сигарет. Он покачал головой.
— Мне разрешается курить только в конторе.
— Или на заднем сиденье чужой тачки.
Его правая рука согнулась, словно хватаясь за нож.
— Как со снабжением? Курева хватает?
Он уставился на меня.
— Надо спросить, «какого курева»? — сказал я.
Он не отвечал.
— А я бы сказал тогда, что речь идет не о табаке, — продолжал я жизнерадостно, — а о чем-то с таким сладким запахом.
Наши глаза встретились. Наконец он спросил тихо:
— А ты продаешь?
— Живо ты прочухался, если в семь утра был уже в фокусе. Я был уверен, что ты и к полудню не оклемаешься. У тебя, наверно, будильник в голове, как у Эдди Аркаро.
— Эдди Аркаро? — повторил он. — Да, да, конферансье. У него будильник в голове? Да?
— Так говорят.
— Мы могли бы договориться, — сказал он глухо. — Почем товар?
В будке опять зазвучал сигнал. Краем уха я уловил шум лифта. Дверь отворилась, и вошла парочка, которая держалась за ручки в вестибюле. Девушка была в вечернем туалете, а на пареньке был смокинг. Они стояли рядышком и выглядели как школьники, которых застукали за поцелуем. Вахтер посмотрел на них, вышел и подал машину — аккуратный новенький «крайслер» с откидным верхом. Паренек усадил девушку осторожно, как будто она уже была беременна.
Вахтер придерживал дверцу. Паренек обошел машину, поблагодарил его и сел за руль.
— Далеко ли отсюда до «Аквариума»? — спросил он робко.
— Недалеко, сэр. — Вахтер объяснил им, как туда добраться.
Паренек улыбнулся, поблагодарил его, сунул руку в карман и дал ему доллар.
— Я всегда могу подать вашу машину к парадному подъезду, мистер Престон, только позвоните и скажите.
— Спасибо, и так хорошо, — сказал паренек поспешно. Он осторожно поехал вверх по скату.
— Молодожены, — сказал я. — Какие милые. Просто не хотят, чтобы на них пялились. — Вахтер сонно смотрел на меня.
— Но в нас нет ничего милого, — добавил я.
— Если ты сыщик — покажи свои документы.
— Думаешь, что я сыщик?
— Я думаю, что ты любопытный сукин сын. — Что бы он ни говорил, тон его голоса не менялся, застыв на одной ноте.
— Да, я такой, — согласился я, — и я правда частный сыщик. Прошлой ночью я следил за одним человеком и зашел сюда. Ты сидел в этом «паккарде». Я подошел и открыл дверь; так и перло дурью. Я мог бы угнать четыре «кадиллака», а ты бы и глазом не моргнул. Но это твое дело.
— Назови цену, — сказал он. — О прошлой ночи не говорим.
— Митчелл уехал сам? — Он кивнул. — Без багажа?
— С девятью чемоданами. Я помог ему погрузиться. Он выбыл окончательно.
— Сверился с портье? Доволен?
— У него был счет с собой. Оплачено и заштемпелевано.
— Конечно. С таким количеством багажа ему должен был помочь коридорный.
— Лифтер. Коридорные приходят в семь тридцать, а это было около часу ночи.
— Какой лифтер?
— Мексиканец до кличке Чико.
— А ты не мексиканец?
— Я немного китаец, немного гаваец, немного филиппинец и немного ниггер. Ты бы сдох на моем месте.
— И еще один вопрос. Как тебе удается не подзалететь? Я имею в виду дурь. — Он огляделся.
— Я курю, только когда мне совсем паршиво. Какое твое собачье дело? Какое собачье дело вам всем? Может, меня засекут и выкинут с этой непыльной работенки. Может, бросят в тюрьму. Может, я был в ней всю жизнь, ношу ее с собой. Тебя устраивает? — Он слишком много говорил. Так всегда у людей со слабыми нервами: то односложные ответы, то — поток сознания. Он продолжал усталым голосом:
— Я ни на кого не держу зла. Я просто живу, ем, сплю. Загляни ко мне как-нибудь. Я живу в клоповнике на аллее Полтона, хотя на самом деле это тупик, а не аллея. Я живу прямо за скобяной лавкой. Туалет во дворе. Я умываюсь на кухне, в жестяном умывальнике. Я сплю на диване с продавленными пружинами. Всему барахлу лет сто. Это город для богачей. Приходи, навести меня в моей конуре, которая тоже принадлежит какому-то богачу.
— Только одного ты не сказал мне про Митчелла, — сказал я.
— Чего еще?
— Правды.
— Сейчас гляну под диваном. Может, она там, только чуток запылилась.
Раздался рокот автомобиля, ползущего вниз по скату. Он отвернулся, я вышел на площадку и нажал на кнопку лифта. Хорош гусь, этот вахтер. Очень странный. Однако занятный, в своем роде. И грустный.
Лифт долго не приходил. Тем временем мне составил компанию высокий, крепкий здоровяк примерно шести футов роста. Кларк Брандон был в кожаной куртке, голубом свитере с высоким воротом, в поношенных вельветовых брюках и высоких ботинках со шнуровкой, из тех, что носят геологи в непроходимой глуши. Он выглядел как босс поисковой партии, а через час, я не сомневался, он будет сидеть в «Аквариуме» во фраке и будет и там выглядеть как босс, да, наверное, и небезосновательно. Масса денег, масса здоровья и масса времени, чтобы насладиться и тем и другим. Куда бы он ни пошел, он везде будет боссом.
Он глянул на меня и уступил мне дорогу при входе в лифт.
Парнишка-лифтер уважительно приветствовал его. Он кивнул. Мы оба вышли в вестибюле. Брандон подошел к конторке и получил от нового портье — я его раньше не видел — широкую улыбку и пачку писем. Брандон прислонился к конторке и вскрыл конверты один за другим. Он бросал их в урну, стоявшую рядом. Туда же пошло большинство писем. На конторке стояла стоечка с рекламными проспектами. Я взял одну из брошюр, закурил и принялся изучать ее. Брандон нашел письмо, которое его заинтересовало. Он перечел его несколько раз. Я увидел, что оно было написано от руки на бланке отеля. Это было все, что я смог разглядеть, не заглядывая через плечо. Затем он сунул руку в урну и выудил конверт. Он внимательно рассмотрел его, вложил письмо в конверт и подошел к конторке. Протянул конверт портье.
